церемонии. Однако редко когда они отмечаются так широко и с таким эмоциональным подъемом, как это делается в Соединенных Штатах. В свое время крупный исследователь Америки русского происхождения, редактор журнала «Нэйшн» Макс Лернер (1902–1992) высказался следующим образом: «Культ нации как социальный миф красной нитью проходит через всю американскую историю»63. Алексис де Токвиль отметил этот культ еще в 1830-е годы, объяснив его тем фактом, что «демократические институты, как правило, формируют у людей возвышенное представление и о своей стране, и о самих себе» (наряду с этим он также с раздражением подчеркнул, что «невозможно представить себе более суетливого и болтливого патриотизма»)64. В то время даже во Франции у обычных деревенских жителей зачастую не было никакого реального представления о Франции и французской самобытности, вместо этого они были привержены лишь родственным чувствам65.
Солидный возраст массового американского национализма объясняется другими ключевыми особенностями американской «исключительности». Североамериканские колонии унаследовали от Великобритании глубокое чувство достаточно четко выраженной национальной культурной самобытности, сердцевиной которой является смешение протестантского вероисповедания и веры в правовые институты, свободу и представительную власть66. Эта самобытность была воплощена в созданных американцами собственных структурах государственности, а затем в Конституции США.
Тот факт, что, как колонисты в новой стране, американцы были в каком-то смысле действительно «рожденными равными», был предложен многими исследователями, начиная с Токвиля, в качестве объяснения принципиальной разницы между политическими традициями и культурой Соединенных Штатов и Европы. Поскольку в Соединенных Штатах не было феодальных традиций и аристократии, они смогли избежать бурных социальных потрясений, социализма и большинства политических форм и традиций, которые явились результатом этих перемен и тенденций.
В итоге, когда спала пена политических стычек, проявилась удивительно однородная, единая, практически неизменная, общепризнанная всем гражданским обществом националистическая идеология: «Всепоглощающий американский национализм так же стар, как и сама страна»67. Характеризуя это явление еще в начале XX века, Херберт Кроули, первый редактор журнала «Нью рипаблик», писал в 1909 году:
«Вера американцев в свою страну носит религиозный характер, если не по силе, то, во всяком случае, по ее почти абсолютной и всеобщей значимости. Ею проникнут сам воздух, которым мы дышим. В детстве мы слышим, как она звучит, прямо или косвенно, в разговорах старших. И на каждой новой стадии воспитания мы получаем дополнительные подтверждения этой веры. Журналисты и писатели, ораторы и драматурги, даже если они не имеют прочих заслуг, во всяком случае выступают усердными проповедниками этой Истины. При этом скептикам не возражают, их просто не замечают. Это такая вера, которая
