не понимаю в женщинах».
– Где ваши мужья? – спросил он.
– В фехтовальном зале, государь, – ответила Жанна.
– Как видите, я явился к вам не один, – продолжал король. – Вы часто жаловались, что ваша золовка вас не любит. И однако ж, мне сообщили, что каждой из вас она преподнесла по прелестному подарку…
Изабелла заметила, как внезапно потух блеск оживления в глазах Маргариты и Бланки, будто кто-то задул свечу.
– Не угодно ли вам, – медленно произнес Филипп Красивый, – показать мне те кошели, которые вы получили из Англии.
Молчание, воспоследовавшее за этими словами, разделило мир на две неравные части: на одной его стороне находились Филипп Красивый, Изабелла, весь двор, бароны, оба королевства; а другая на глазах у всех становилась в эту минуту непереносимо страшным кошмаром, и там остались три молоденькие невестки Железного короля.
– Ну что же! – сказал король. – Что означает это молчание?
Он не спускал с них пристального взгляда своих огромных глаз, на которые никогда не опускались веки.
– Я оставила свой кошель в Париже, – нашлась наконец Жанна.
– И я тоже, и мы тоже, – подхватили в один голос Маргарита и Бланка.
Филипп Красивый медленно направился к двери, выходившей в коридор, и в напряженной тишине был слышен только скрип половиц под его тяжелыми шагами. Три молодые женщины, полумертвые от страха, следили за каждым его движением.
Никто даже не взглянул на Изабеллу. Она стояла немного в стороне, за камином, и, прислонившись к стене, прерывисто дышала.
Не оборачиваясь, король произнес:
– Раз вы оставили ваши кошели в Париже, мы попросим братьев д’Онэ съездить за ними и привезти немедля сюда.
Открыв дверь, король кликнул стража и велел ему тотчас же привести обоих конюших.
Бланка не выдержала. Она бессильно опустилась на низенький табурет, лицо ее побледнело, сердце замерло, головка склонилась набок: казалось, она сейчас упадет без сознания. Жанна схватила сестру за плечи и с силой встряхнула, чтобы привести в чувство.
Смуглыми пальчиками Маргарита машинально крутила шею марионетки, изображающей Мариньи, которой она с таким увлечением играла всего пять минут назад.
Изабелла не тронулась с места. Она чувствовала на себе взгляд Маргариты и Жанны – взгляд, исполненный жгучей ненависти к презренной предательнице, и вдруг ее охватила безмерная усталость. «Нет-нет, отступать поздно», – подумала она.
В комнату вошли братья д’Онэ, они вихрем примчались, они даже столкнулись в дверях, так как каждый непременно хотел войти первым и поскорее услужить королю, быть отмеченным королем.
По-прежнему стоя у стены, Изабелла протянула вперед руку и произнесла всего несколько слов:
– Эти рыцари, должно быть, угадали ваши мысли, батюшка, поскольку принесли мои кошели: посмотрите,
