старомодные платья и нелепые прически, я поняла, – со смешком прервала ее я.
Однако Виттория была настроена решительно.
– Если продолжишь вести себя вызывающе, ты просто не впишешься, – предупреждение было произнесено с таким видом, будто это могло стать величайшим наказанием.
Пф! Очень надо! Я вообще не хочу здесь быть, если вдруг кто-то не заметил.
– Я уже не вписываюсь, – невозмутимо сообщила настырной девице, продолжая смотреть ей в глаза. – Но меня это нисколько не волнует.
– Тебе же хуже, – бросила Виттория, развернулась и снова устремилась вперед. – Пошли, покажу тебе твою комнату.
И совсем скоро распахнула дверь в конце коридора, вошла сама и втащила за собой меня.
Две девушки, с ногами сидящие на кровати и о чем-то перешептывающиеся, тут же стихли и с подозрением уставились на незваных гостий.
– Девчонки, это Милиан, – сообщила староста и вытолкнула меня вперед. – Она новенькая, поэтому присматривайте пока за ней. И… постарайтесь ее не убить. Это будет непросто, но я надеюсь на вас.
Вита усмехнулась и унеслась.
За моей спиной громко стукнула дверь. Это была точка в конце прошлой, счастливой жизни. А что там будет в новой – пока не понятно.
Минуту мы с девчонками рассматривали друг друга. Они были разные, очень. Одна – мелкая, худющая, но с симпатичным личиком и длинными волосами насыщенного рыжего цвета. Другая – пухленькая, светленькая, с короткой стрижкой, голубыми глазами и крупными чертами лица. Обе были одеты в синие форменные платья.
– А… что вы тут делаете? – немного нервно уточнила я.
– Живем, – фыркнула рыжая и указала на три кровати. – Я – Летта, а это Кирель.
– Но лучше просто Кира, – попыталась улыбнуться толстушка.
– Милиан, – одними губами прошептала я и продолжила ошарашенно оглядывать комнату.
Все было не так уж плохо. Если честно, я ожидала худшего. Но комната оказалась просторной, она была угловой, поэтому здесь было целых два окна, сквозь которые лился солнечный свет. Кровати были не слишком узкие, но массивные, с резными спинками. Их украшали совершенно одинаковые синие покрывала с маленьким гербом Академии в углу. Ковер, шторы, даже узоры на кружках были того же цвета. Герб можно было увидеть также на двери, тумбочках, шкафу, даже на донышке кружки. Зато ванная комната у нас была своя собственная. На троих, в смысле, но все лучше, чем общий душ в другом конце коридора.
А вот шкаф был всего один… Огромный, но единственный! Я вспомнила свои четырнадцать сумок и окончательно загрустила.
Жизнь с каждым мгновением казалась все хуже и хуже.
Кое-как справившись с собой, я прошла к самой дальней кровати и только собралась присесть на нее, как была остановлена недовольным окриком:
– Это моя, – заявила Летта. – Твоя в серединке, у окна.
– Почему это? – попробовала сопротивляться.
– Потому
