внутри ты просто слаба, – выплюнул он эти слова. – Цепляешься за Уилла, поэтому что без него ты бы давно бросилась вниз по ручью.
Меня словно ударили по голове. В ушах зазвенели последние слова Дарена.
– Так хватит, – Уилл схватил Дарена за воротник куртки, но тот даже не шелохнулся.
– Убирайтесь, – процедил Уилл. – Иначе я сомневаться не буду.
– Жаль, знаешь, Кристину, ты не оцениваешь ее по достоинству, давно уже мог бы…
Я не сдерживаюсь и ударяю прикладом Дарена. Уилл тут же опускает его и тот валится, потирая подбородок.
– Брось, Мирай, – сказал он, когда тот наставил на меня оружие. – Я не прочь с ними еще раз встретиться.
– Убирайтесь! – приказал Уилл.
Он больше не являлся их лидером, но, тем не менее Дарен поднялся на ноги и ушел прочь со своим напарником.
Чувствую, мы еще пожалеем, что так просто их отпустили.
Глава 16 Кайл
– Я могу обратиться к айтишникам. Они найдут ее по фото.
Всю дорогу я рассматривал каждое фото. Никогда бы не подумал, что изображение на бумаге вызовет трепет. В некоторых местах помяты, где-то пожелтевшие или выцветшие. Но это не перекрывало их очарования. Неожиданно я понял, что прикасаюсь к чему-то глубоко личному. Это неслучайный набор фото. На них запечатлено самое важное в жизни.
Нет сомнений, что эти фото сделала Миа.
Дом с деревом. Девушка за пианино, она сидит спиной. Фото припыленное, снятое в раннее утро. Это Миа. Дальше ее родители. У отца густые темные волосы в небольшом беспорядке. Клетчатая рубашка на нем сидит свободно. Их, наверное, застали врасплох. Они смеются, а в руках игральные карты. Мама рыжая и с веснушками. Они красивая и счастливая пара. На следующем фото учебный класс. Окна на дальней стене во всю стену. Одиночные парты со стульями стоят в шахматном порядке. На фото восемь человек, некоторые места пустуют. Каждый занят своими делами и не в курсе, что их снимают.
Закат. Девушка стоит спиной на берегу в длинном платье. Небо окрашено в ровный оранжевый цвет, а море пестрит всеми оттенками. Волны омывают подол ее платья.
Меня до глубины души тронули эти снимки. Столько любви и довольства в таких простых ценностях.
На предпоследнем фото – Том. Задний фон немного засвечен. Непонятно, оно сделано на улице или в светлом помещении. Лицо снято в профиль, немного ниже плеч. Волосы на макушке приподняты, даже аккуратно взъерошены. Возможно, так было модно. Лицо здесь юное, не тронутое горем. Над чем-то смеется. Я видел его улыбку и смех, но это далеко оттого, что на фото.
Знал ли он, как важен был для нее?
На последнем фото ее лицо. Голову чуть склонила набок, рыжие волосы распущены. Улыбка выглядит натянутой. Кажется, она больше любила оставаться за кадром, а смотреть в камеру было некомфортно. Юная, красивая, еще не познавшая горя, лишений и ненависти.
Я понял, почему Том до сих пор не забыл ее. Много ли таких людей сейчас? Кто излучает столько
