было сильное кровотечение, и, когда несколько минут спустя я выбежал к моим солдатам, остававшимся внизу, на площади, я сам был весь в крови.
Перед штабом собрались сотни голландцев, ожидавших команды начать сдачу оружия. Я проскользнул сзади через их ряды и с ужасом увидел, что мои люди готовы открыть по ним огонь из пулеметов, поскольку в возникшей неразберихе решили, что подверглись атаке противника. Я бросился вперед с поднятой рукой, крича им, чтобы они опустили оружие. Моя залитая кровью форма еще больше усилила их возбуждение, поскольку они решили, что я ранен. В этот драматический момент передо мной возник голландский адмирал. Я попросил его встать справа от голландских солдат, на что он мне ответил, что не совершил ничего, заслуживающего расстрела. Только в этот момент я осознал страшную серьезность положения и его возможные последствия. Случайно мой взгляд упал на угол здания церкви. Повинуясь внезапно сработавшей интуиции, я велел голландцам идти туда спокойным шагом и укрыться в ней. Когда последний солдат вошел в церковь, я почувствовал огромное облегчение, словно с души у меня свалился тяжелый камень.
Обращая взор в прошлое, я часто благословляю случай, приведший меня в нужный момент в нужное место. Если бы я был ранен или если бы задержался на несколько минут, началась бы стрельба. Части солдат удалось бы бежать, но голландцы имели бы полное право утверждать, что соглашение об их капитуляции нарушено нами. Сопротивление возобновилось бы, подобно тому как огонь вновь вспыхивает на очаге пожара, который сочли потушенным, а поскольку мы удерживали город весьма ограниченными силами, борьбу за Роттердам пришлось бы начинать снова. Все это может служить примером того, как срываются тщательно разработанные планы, многие обстоятельства могут радикально измениться из-за ошибок отдельных лиц, и напрасно искать персонально ответственных за них.
Я был назначен комендантом пылающего города, и это поставило меня в следующие несколько дней перед рядом практически неразрешимых ситуаций. Надо было расчищать улицы, чтобы обеспечить прохождение войск, наступавших на противника. По соображениям безопасности приходилось взрывать целые блоки домов. Следовало бороться с огнем, заботиться об обеспечении питанием и эвакуации многочисленных пленных, в то время как интендантская служба и снабжение пребывали в полном хаосе. Также надо было облегчить страдания гражданского населения, как-то смягчать нищету там, где она достигала пика. Это была основная часть моей деятельности, не имевшей перерывов. Голландский комендант, героически защищавший город, первым вызвался помогать мирному населению. Этот энергичный и активный человек поддержал наши усилия. Он был большим патриотом, верно служившим своей стране в несчастливые для нее дни. К нему и к его штабу я испытываю чувство самого глубокого уважения.
Короткое пребывание в месте постоянного расположения нашей части в Германии позволило нам восполнить потери и дать нашим людям
