Донатимо выдвинулась в центр комнаты, раскинула руки в разные стороны, закрыла глаза и пропела, вращаясь вокруг своей оси:
– Выйди, выйди, выйди вон, эта грязь со всех сторон! Окна, шкафы и столы будут девственно чисты!
По мне, так это странное заклинание малость смахивало на обряд изгнания злого духа. Хотя, может, что-то в этом и было – грязь в каком-то смысле и есть злой дух. А самое главное, что эффект манипуляции Донатимо произвели потрясающий!
Изумрудно-зелёный смерч, очень сильно благоухающий мятой, пронёсся по аудитории: шкафам с сантиметровым слоем пыли на них, серым от налёта оконным стеклам, полу в черных разводах, люстрам в сетке паутины.
Спустя всего лишь пару мгновений всего этого уже не было.
А была сверкающая идеальной чистотой свежая, проветренная аудитория.
Что ни говори, а это было сильно!
Эх, владела бы я этим заклинанием, Малкольм бы отцу не капал, что у меня в комнате вечный бардак!
ГЛАВА 7
Комендантом в студенческом общежитии была кикимора.
Натуральная такая кикимора болотная – девушка с зелёной кожей, зелёными волосами более тёмного оттенка, острыми ушами и хитрющим выражением лица. На ней длинная юбка до пят и то ли лифчик, то ли верх от купальника, в общем, не знаю, как это назвать, но проще было бы кикиморе вообще ничего не надевать – эффект был бы тот же самый.
– Ой, милая, да ты посмотри, какие покои! Посмотри только – во всем корпусе краше не сыщешь! У нас, когда сын одного вельможи придворного учился, сразу себе эти хоромы выбрал, а потом даже выезжать не хотел! Да тут обитаться все студенты мечтают, но я уж тебе, милая, эту комнатку уступлю по доброте душевной, ты просто понравилась мне очень…
Комнату, куда завела меня кикимора, и правда, иначе как хоромами язык назвать не поворачивался. Стены неровные, как будто строители, берясь за это помещение, были во хмелю, да к тому же ещё и в некоторых местах как-то подозрительно вспучиваются, да к тому же и какого-то серо-буро-малинового цвета. Потолок со скатом – черный, пол вообще насыщенно бордового цвета, как будто сын того самого вельможи был по совместительству маньяком и залил его кровью невинных жертв. Кровать высоченная и узкая, и напоминает скорее смертный одр, нежели место отдыха человека. Правая дверца шкафа беспомощно висит на одной петле, а левая – так вообще вырвана с корнем. Занавески на окнах – в дырах, обугленных по краям, и их явно никто не стирал как минимум года два, а то и больше.
В довершение этой жизнерадостной картины в недрах шкафа что-то протяжно заскрипело, а потом из-за приоткрытой дверцы вывалилась дохлая мышь.
– Это ещё что такое? – вырвалось у меня.
– А, да это… – не переставая улыбаться, кикимора постаралась незаметно затолкать хладный трупик грызуна под шкаф. – Да тут барабашка живет, неплохой, в принципе, парень… Ну, может, иной раз и шумнёт чуток, зато с ним не заскуча…
Мышь, видимо, пораскинула мозгами, что под шкаф ей не особо хочется, и вдруг резко
