разделились, почему стали друг от друга отстраняться, мерить значимость и уважение по длине крыла. Будто буря промчалась по землям Королевства и стерла из памяти дружбу людей.
С тех пор горбатые остались на земле. Их уделом стало возделывание почв, выращивание животины и прочие способы добычи пропитания. Среднекрылые заняли нишу торговцев и ремесленников – разъезжали по деревням, выменивали товары, хитрили, вгоняя горбатых в долги и постепенно обзаводились слугами из представителей низшей касты.
Стремительные летуны избрали для себя роль благородных воинов. Главной напастью земель Королевства были налеты аргонов – больших диких птиц. Аргоны напади на земли, вероломно губя и сжирая урожай людей, унося молодняк скотины. Горбатые не могли отогнать стаю аргонов самостоятельно. Средняя птица была в два раза крупнее человека, ее клюв одним щелчком разбивал череп. Только подлетев со спины и вонзив острое копье меж крыльев, стремительный летун мог убить аргона. Но доблесть и отвага крылатых героев очень скоро стала зависеть от того, сколько заплатит деревня горбатых за сохранность своих угодий.
Откуда взялась королевская семья – история также умалчивала. Будто были они из покон веков. Жили и живут до сих пор в своем замке высоко среди облаков. Каста их называется «Поднебесные птахи», но кроме королевского семейства больше таких людей на землях никогда не встречалось. Отсюда возникали домыслы, что поднебесные птахи либо чужеземцы из далеких краев, либо особый род крылатых людей, которые сейчас не рождаются вовсе. При любом объяснении семейство поднебесных птах было уникальным, что абсолютно соответствовало статусу королевской семьи. Таков был уклад Королевства уже многие века.
Много поколений в семействах горбатых рождались только горбатые. Крылья у них никогда не развивались, только короткие плечи выпирали двумя горбами из лопаток. Когда на горбиках Яна начал образовываться пушок, а перепонка внизу лопаток, соединяющая плечо и спину, стала истончаться, мать понесла его местной травнице.
Бабка дала ей мазь на основе жира лесной квакшы, чтобы смазывать перепонки, а пуховый покров опалила свечой. Мальчик на руках матери извивался ужом, ревел и орал на всю деревню, так, что старики даже побежали на звонницу – призывать отряд стремительных летунов на защиту деревни. Отец Яна еле успел остановить их. Мазь воняла серой и болотиной, мальчика тошнило каждый раз, как мать втирала мерзкую жижу в его спину. На третий день он вырвался из безжалостных материнских рук и убежал в поле, зарылся в стог сена и просидел там всю ночь. К утру его, замерзшего, грязного и напуганного отыскал родной дядька.
Радмир, так звали дядьку, взял мальчонку на руки, запахнул в свою куртку и понес родителям. Он был спокойным рассудительным мужчиной высокого роста и богатырского сложения. Малыш пригрелся на груди у родственника и потихоньку начал скулить, как щенок. Ручками он крепко вцепился в грудь дядьки
