с ним я ощущала себя героиней волшебнейшей сказки. А когда все закончится, моя гадкая серая жизнь в тот же миг станет черной. Готова ли ты, Люся Ко, на такую кромешную быль после этого?
Прислушалась к голосу на веранде. Кот рычал и, казалось, в ярости зубами грыз микрофон.
– Я не прошу невозможное. Три дня. Пять лет без отпуска, между прочим. Да. Абсолютно семейные. Обещаю. Макс, и… прикрой меня, я как друга прошу. Нас обоих прикрой. Да, все очень серьезно.
Неужели у него получилось? А чему я тут, собственно, радуюсь? Я на больничном, вообще-то. Явка в больницу к обходу и в восемь укол. Антон будет счастлив внезапно увидеть на моем бренном теле вот эту волшебную красоту, что расцветает сейчас на моих тощих ребрах. Отбросила одеяло, пощупала синюю кожу свою осторожно.
Так странно: выглядело оно все очень страшно, а ожидаемой боли практически не было.
– Я принес тебе… уф. Ляг на спину и вытянись. Сильно болит? – голосом дрогнувшим тихо спросил.
В своих форменных темных штанах, снова почему-то весь мокрый, Кот замер на самом пороге, напряженно глядя на меня. Вообще-то… когда-то там, в прошлой жизни, я была очень стеснительной. И обычно обнаженность моя меня страшно смущала. Не болезненно, но достаточно для того, чтобы, как минимум, прикрываться в присутствии незнакомых практически… всяких мужчин.
Что на меня с ним нашло? А, да, точно. Это же он выбирал мне белье на Али! Помнит отлично, какие застежки я предпочитаю на лифчиках. Черт! Как меня так угораздило?
– Прекращай это думать. Не то чтобы у тебя плохо шел сам процесс, но я опасаюсь за практический результат. Твое белье все равно еще не высохло. Обратно ложись, я намажу.
Последняя фраза была сказана таким тоном и голосом, что я мысленно посочувствовала всем его подчиненным, если они еще живы, конечно. Захотелось смиренно и быстро вытянуться в струнку, отдать резво честь и маршем отправится… мазаться.
А, кстати, чем там меня мазать собрался этот сатрап?
В руках у Кота оказался мой телефон (ура!) и блеснула пузатая баночка с чем-то зеленоватым.
Пришлось покориться. И глаза я закрыла: увидеть на лице его жалость или даже брезгливость было страшно. Я, похоже, вообще оказалась трусихой. Закомплексованной офисной дурочкой. А еще мне разочаровывать этого мечтателя и фантазера совсем не хотелось. Пусть лучше не сразу меня разглядит. Ведь ничего общего с великолепными фото-кино моделями у меня не было. Ручки-ножки, прямые, почти детские плечики, странно контрастирующие с круглыми бедрами, становясь оттого еще более жалкими. Острые вершинки груди, смахивающей на подростковую. Бледная кожа, как у всех норных жителей офисов. Тонкие мелкие черты на кругленьком личике. Светлые брови вразлет, делающие взгляд мой тоже детским и хронически изумленным. Никакой внешней солидности на исходе третьего десятка полных лет, с детства не досталось и с возрастом не наросло. Остановить взгляд просто негде.
Серая мышь теперь в лапах матерого хищника, смотрящего на меня глазами
