Вряд ли девушке следовало знать, что впечатления зашкаливают не только у нее.
Несколько месяцев спустя
Если бы кто-то сказал Кириллу совсем недавно, что он будет так стремиться оказаться на занятиях в группе первокурсников, не поверил бы. Это априори не могло его привлекать. Никак. Ничем. Со студентами старших курсов, уже успевшими проявить себя, хорошо осознающими, что именно ждет от них преподаватель, он чувствовал себя на своем месте. Любил их вопросы, дискуссии, порой затягивающиеся намного дольше отведенного для лекций времени.
Но теперь все стремительно менялось. Его с необъяснимой силой влекло совсем в другое место, и объяснить причины этого мужчина не мог даже самому себе.
На очередной лекции он поприветствовал присутствующих, с легкой улыбкой осматривая кислые лица большинства, и, предугадывая реакцию на свои слова, сообщил:
– Мы сегодня с вами поговорим… о Евгении Онегине.
– М-мм… – заныл долговязый паренек на втором ряду. – Мы же еще в школе его выучили. Кирилл Александрович, может о чем-то другом?
– У Вас есть какие-то конкретные предложения, Никита? – с усмешкой поинтересовался Рейнер. – Если нет, тогда придется работать по моему плану.
– Да чего там изучать-то? – послышались несмелые голоса других студентов. – Все ж и так ясно.
Кирилл вновь улыбнулся.
– В таком случае на контрольной ни у кого не возникнет никаких затруднений, и мы быстро сможем перейти к следующей теме.
На унылых лицах студентов мелькнуло выражение обреченности. Спорить больше никто не стал: все понимали бесперспективность данных действий.
– Я хочу, чтобы вы связали произведение Пушкина с романом Лермонтова «Герой нашего времени». Только говорить об одиночестве главных героев мы сейчас не станем. Это давно известный факт в литературоведении, поэтому особого интереса для нас он не представляет. Найдите что-то новое. Думаю, что содержание этих книг вы хорошо знаете, так что… Дерзайте.
Стало тихо. Кирилл вглядывался в растерянные лица, удивляясь, что не испытывает привычного раздражения. И изо всех сил старался не смотреть в ту сторону, где сидела Катя. В том, что ей было что сказать, он не сомневался. Ее высказывания напоминали глоток свежего воздуха, внезапно пробивающийся в душное помещение. Мужчина был почти уверен, что сейчас девушка сосредоточенно обдумывает поставленный вопрос, скорее всего, единственная из всей группы.
Молчание затянулось, а потом с задних рядов раздался чей-то негромкий смешок:
– Пусть Катя Сташенко скажет. Она же точно знает, что там их связывало.
Тон Кириллу не понравился, тем более что даже короткий взгляд на девушку позволил понять: она расстроена. Одногруппники цепляли ее нередко, причину чего он понять не мог. Хотя… Катя так сильно отличалась от всех остальных, что не заметить это было невозможно. Как и нельзя было не обратить внимания на глубину мыслей, разительно выделяющихся на фоне прочих.
Мужчина ободряюще улыбнулся,
