через раз влипать в неприятности, а?
– Да будто это от меня зависит, – я улыбнулся, глядя на холодную, но почему-то в этот момент милую мордашку Юлии. – Я бы с удовольствием жил спокойно и никого не трогал. Но они же сами лезут.
– Себе-то не ври, – всё-таки рассмеялась девушка. – Да никогда бы ты не променял новую жизнь на своё старое существование. И дело даже не в деньгах или даре. Просто кем ты был раньше? Обывателем, чьи дни похожи друг на друга как две капли воды. А сейчас живёшь полной жизнью. Знаешь, я даже думаю, что ты изменился больше всего именно поэтому, а не из-за алхимии. Словно из гусеницы вылупилась прекрасная бабочка.
– За бабу отдельно благодарю, – проворчал я, отворачиваясь, чтобы скрыть румянец смущения. – Вот ею ещё быть не доводилось. А тут сподобился.
– Ладно, не бурчи, как старый дед, – Юлия толкнула меня в бок. – Я же любя. Завидую тебе просто. Раньше я тоже так жила, а теперь…
– Давно хотел спросить, но не решался, – я посмотрел на погрустневшую девушку. – Юль, что с тобой случилось? Не хочешь, можешь не говорить. Но я же вижу, что у тебя проблемы. Ты то безэмоциональная, словно сапог, а то взрываешься.
– Прости, Вить, но мне тяжело об этом говорить, – Обрескова уставилась на дорогу, не моргая. – Может, когда-нибудь… если случай подвернётся, расскажу подробности. А вкратце – я попала в лапы сильному духу. Вся команда влетела. Мы считали себя самыми умными и сильными, а жизнь показала, что на каждую хитрую жопу найдётся свой х*р с винтом. Извини за грубость. Но по-другому и не скажешь.
– Сочувствую, – я уже пожалел, что затронул эту тему.
– Мне? – грустно усмехнулась Юлия. – Не стоит. Я жива, почти здорова и даже работаю дальше, хоть и на бумажной должности. А вот мои ребята… они все остались там. И знаешь, что самое поганое? Я должна чувствовать ненависть, ярость, горе, должна страдать… и ничего… пусто. Эта тварь высосала всё, до последней капли. И это самое страшное. Я когда осознала, чем стала, хотела покончить с собой. Спасибо Марине Александровне, вправила мне мозги. Хотя на мостах с тех пор я стараюсь не останавливаться. Вдруг опять вспомню, что я за чудовище.
– Марина Александровна – это твоя мать? – спросил я, чтобы хоть что-то сказать, потому что откровения упали на меня каменной плитой.
– Нет, мама моего жениха. – Голос и глаза Обресковой были привычно холодны. – Он командовал нашей группой, и это была его идея, напасть на духа. Короче, достаточно на сегодня. Может, позже расскажу, как всё было. Ладно, выметайся. Вон твой колледж.
– Ага, благодарю, – я открыл дверь, но в последний момент задержался, повернувшись к девушке. – И, Юль. Для меня ты не чудовище. У тебя взгляд не монстра, а жертвы. И человека. Так что увидишь Марину Александровну, передай мою благодарность.
– Вали уже, передавальщик! – рявкнула Обрескова, но в холодных
