Не доведет до добра эта маленькая деталюшка. Того и гляди, хлебнем горя… И так их насобиралось уже, эмигрантских этих…
– Ну-ну-ну… – поспешно перебил его господин префект. Он прекрасно знал, что в таких случаях старшего сержанта лучше перебить в самом начале, не то Вожелку понесет на слишком далекие расстояния. – Смею обратить ваше внимание, что вы иногда сгущаете краски. Я понимаю – у вас работа такая, но все же.
– Зато с точки зрения идентификации, так просто превосходно. – Начальник службы безопасности посчитал, что в самый раз будет, если он опять что-то скажет толковое. – Ну, мало ли что в жизни может случиться…
– Конечно, за него похлопотали, – доверительно сообщил комиссар полиции. – Его дядюшка – какой-то солидный коммерсант у нас в столице. Он и пристроил его к нам на биржу. А еще мадам Гобзалова тут такую деятельность развернула…
– Знаю, знаю, господа, – вклинился господин префект. – Ох уж эта вездесущая мадам Гобзалова!
– Господа, вы меня простите, но я никогда этих блатных не любил! Никогда! Тем более учитывая наши сложные климатические условия!
– Согласен с мнением господина Вожелки, – воодушевился начальник службы безопасности и сразу же достал из папки какую-то бумагу. – Вы только послушайте, что мне пишут в секретном донесении! Вот… вот, что пишут… «Северяне полагают, что высокая температура приводит к бескрайнему романтизму и неоправданной мечтательности, люди становятся вялыми, расхолаживаются, и в таком состоянии их легко покорить. Стоит выслать в каждую провинциальную столицу по небольшой группе с виду неприметных людей – и через два-три месяца они наладят отношения – посредством денежных выплат, разумеется, – с местными из числа недовольных и криминалитета, а уже через полгода можно будет в одночасье занять все главные административные учреждения. Равно как и резиденции губернаторов, и… – начальник службы немного замешкался, но, пересилив внутреннее сопротивление, продолжил: – и… префектов».
Господина префекта сразу же передернуло, и он взялся рукой за щеку – это был признак, явно свидетельствующий о его глубокой озабоченности.
– Они сразу две проблемы решают, – продолжил начальник службы. – У себя таким волевым решением, я имею в виду обустройство Стены, еще более холодную погоду устанавливают, ибо полагают, что в прохладном и даже в холодном климате дух и тело содержатся в идеальной форме и человеческие особи всегда готовы к изъявлению решительных действий. В свою очередь, нам устраивают еще более жаркий климат. Даже, можно сказать, прикладывают руку к созданию особой удушливой атмосферы, ибо они истово верят в то – как я уже выше и упоминал, – что в жарком климате люди расслабляются, все их чувства притупляются, в особенности чувство ответственности и патриотизма сползает к нулевой отметке, следовательно, их – то есть нас – будет легко завоевать. Открыто об этом, конечно, ни слова не звучит, наоборот, они каждый раз заявляют, что испытывают к нам исключительно дружеские чувства. Вот, господа.
