Никки. Насилие у тебя в крови.
– Ты ничего обо мне не знаешь.
– О, я знаю о тебе всё, Никки Гонсалес. Наследница наркобарона. Папенькина дочка, которую он любил больше сына и второй дочери. Маленькая королева, чей дворец сгорел вместе с останками семьи. Ты одна осталась. И ты – дочь своего отца. Кровь убийцы течёт в твоём теле. И ты уже успела узнать вкус убийства.
Демиан отстраняется, а я поднимаюсь на ноги и произношу, не узнавая своего дрожащего от ярости голоса:
– Мой отец был хорошим человеком. Ты ничего не знаешь, ничего! У папы был честный бизнес. Моя семья помогала бедным и нуждающимся. На отца работало много людей. Он создавал рабочие места, он…
– Марсело Гонсалес отправлял этих несчастных на тот свет за малейшее непослушание. Они думали, что работа на хлопковой фабрике – спасение от всех бед. А в итоге попадали в вечное рабство. На фабриках твоего отца производили наркотики. За это он и поплатился жизнью. Всегда найдётся тот, кто захочет взять лакомый кусок силой. Морган взял. Твой отец – просто ошмёток гнили, который я бы сам с удовольствием раздавил. Очень жаль, что он сдох не от моей руки.
– Ты лжёшь, – шепчу, отрицательно мотая головой, а через пару секунд срываюсь на крик: – Не говори так о нём! Я запрещаю, понял?!
– Запрещаешь? Мне? – Демиан отшвыривает стул, в один шаг сокращает расстояние между нами и шипит мне в лицо: – Тут я решаю, что можно и нельзя. И я не лгу, Никки. Скоро сама убедишься.
Он сверлит меня ледяным взглядом, и мне кажется, что я вижу, как взрываются айсберги в его зрачках. Демиан определённо точно вышел из себя, а ещё он почему-то снова возбуждён. И на этот раз мне кажется, что своё он всё-таки возьмёт.
Делаю шаг назад и врезаюсь задницей в стол. Лихорадочно шарю руками по поверхности в надежде найти нож или вилку. Демиан на грани, я вижу, и мне нужно что-то, чтобы себя защитить.
– Левее, – бесстрастно произносит он.
Нельзя цепенеть. Нельзя! Нельзя показывать, что сейчас я боюсь его до усрачки. Но я и правда боюсь. Демиан не похож ни на одного человека, которые попадались мне на пути. А я успела узнать много ублюдков.
– Что… – выдыхаю, пытаясь справиться с головокружением и тошнотой. Они накатывают волнами, меня трясёт, а тело покрывается липким потом.
– Нож. Он лежит чуть левее.
Его ладонь накрывает мою и двигает. Ощущаю под пальцами лезвие.
– Возьми.
Кусаю губы, стараясь не отводить взгляд.
– Я сказал: возьми нож.
Не успеваю ответить, как Демиан сам вкладывает мне в руку нож, а затем рывком приставляет к своему горлу. Наши лица так близко, что я чувствую аромат свежести и сандала. От всего остального мне хочется абстрагироваться, но я не позволяю себе закрыть глаза, сползти на пол, обхватить голову руками и заскулить. Хотя очень хочется.
Стоит Демиану отпустить мою руку, она начинает дрожать. Лезвие ходит ходуном вверх и вниз, цепляя кожу и оставляя красные следы. Не кровавые, нет. Это десертный нож, вряд ли он способен
