бы я знать? – спросил он после небольшой паузы.
Тонкие пальцы Кэтрин с идеальным маникюром крепко сжали телефонную трубку. Она прекрасно знала, чего от нее ждут, и всегда с легкостью вступала в эту увлекательную игру. Мюрат научил ее правилам, и она быстро вошла во вкус. Ей нравилось быть его любовницей, готовой на подвиги в любое время дня и ночи. Но сегодня тень сомнения поселилась в ней.
«Возьми себя в руки, – приказала себе Кэтрин, – и наслаждайся тем, что имеешь в настоящем моменте».
Она провела ладонью по бедру, обтянутому темно-синими джинсами. Но вместо того, чтобы описать Мюрату одежду, которую он терпеть не мог, она начала бурно фантазировать.
– На мне шелк, – прошептала она.
– Что именно?
Кэтрин не помнила ни одного телефонного разговора с Мюратом, который не носил бы сексуального подтекста. Она бы залилась краской от подобных разговоров, если бы все еще была той наивной девушкой из Уэльса. Но, несмотря на скромное происхождение, она была умна. Она быстро читала книги и быстро обучалась всему новому.
– Тонкий, нежный шелковый пеньюар.
– Мне нужно больше подробностей.
Кэтрин подумала о своей обновке с кружевами и пикантным вырезом, до сих пор лежащей в упаковочной бумаге в ее спальне. Она планировала надеть новое белье сразу после того, как примет душ. И, вполне возможно, нежный шелк будет разорван нетерпеливыми сильными пальцами Мюрата уже через несколько минут после их встречи.
– Темно-синего цвета.
– Отлично. И маленькие трусики?
– О да. Такие маленькие, что их с трудом можно различить.
– Надеюсь, у тебя есть соответствующий бюстгальтер?
– Конечно.
Она сделала паузу, стараясь избавиться от внезапно нахлынувшего чувства вины. Она убеждала себя, что у нее нет на это причин. Мюрату нравятся такие игры. И ей тоже.
И слова ее матери ровным счетом ничего не значат.
– Он полностью кружевной, – продолжала провоцировать Кэтрин. – И соски просвечивают сквозь тонкую ткань.
Мюрат не ответил. По крайней мере, не сразу.
– А чулки? – Кэтрин услышала, как он шумно сглотнул, и улыбнулась. – Ты надела чулки?
– Да. – Она закрыла глаза, чтобы не видеть свои джинсы. – Черные французские чулки. Но в них ужасно неудобно в такую сумасшедшую жару.
– Хотел бы я увидеть это, – хрипло ответил он. – А потом медленно и неторопливо снять их.
– Правда?
– А потом я хочу ласкать тебя языком, пока ты не попросишь пощады. Хочешь?
– Конечно. Когда ты приедешь?
– Скоро, – пообещал он. – Очень скоро.
Кэтрин уже хотела попрощаться и повесить трубку, когда услышала, как в дверном замке поворачивается ключ, и вздрогнула от неожиданности. Она едва не выронила телефон, когда увидела, кто стоит в дверях.
Первой мыслью Кэтрин было
