Иду проводить его в свой шатёр, чтобы поговорить с девочкой. Джафранка уже немного успокоилась и сразу поняла, зачем пришёл Василь. Она сказала:
– Я должна была сразу рассказать всë, тогда бы не случилось беды. Моя мама умела предсказывать события, которые должны были случиться в скором будущем. Далеко она не могла видеть. Умирая, она передала этот дар мне. Я не знаю, что мне с ним делать, я приношу несчастье… – девочка опять принялась плакать.
– Я скажу тебе, что ты должна делать, – спокойно произнес Василь, взяв Джафранку за руку. – Лайошу ты бы не смогла помочь, поэтому не переживай так. Нам всем его жаль, он был хорошим человеком. Но все мы ходим под Богом. Это была его судьба. А ты дар твоей матери береги. Ты должна научиться им пользоваться. Просто в следующий раз, если что-то увидишь или узнаешь, сразу расскажи человеку, которого это касается, или мне, или Иде, поняла?
Девочка кивнула. Василь ушёл, а Ида заварила травяной чай, напоила им Джафранку и уложила её спать. «Бедная девочка, – думала она, – такой груз на детские плечи! Не каждый взрослый бы справился». Ида забралась под своё одеяло и долго ворочалась и вздыхала, прежде чем заснуть.
Фёдор вышел за околицу, когда солнце уже садилось. Прохладный мартовский воздух приятно щекотал ноздри, и Фёдор с удовольствием вдыхал его, шагая по тропинке, ведущей в рощу. За рощей было поле, оттуда хорошо было видно закат, и молодой барин часто гулял там вечером.
Снег на тропинке почти стаял, добротные сапоги Фёдора поскрипывали при каждом шаге, уверенно наступая на чуть схваченные вечерним морозцем лужицы. Вот и просвет среди деревьев, уже виднеется кусочек порозовевшего неба.
В конце тропинки Фёдор заметил какую-то фигуру, кажется, девушку, сидящую на стволе поваленного дерева. Издалека он увидел яркие одежды, длинные тëмные волосы, заплетённые в косы и украшенные красными лентами. Цыганка! Он остановился, не зная, идти ли дальше или повернуть назад.
– Что, барин, оторопел? – послышался насмешливый голос. – Иди, не бойся, я тебя не съем.
«Да что я, в самом деле, как юнец, – подумал Фёдор. – И впрямь решит, что я струхнул. Потом будет рассказывать в таборе, на смех меня поднимут».
И он снова зашагал по тропинке, с любопытством разглядывая цыганку. Вблизи она оказалась просто красавицей: чёрные густые косы, огромные тëмно-карие глаза, узкая талия, перехваченная поясом. На вид ей было лет двадцать пять.
– Здравствуй, – вежливо поприветствовал её Фёдор.
– Да и тебе не хворать, барин. Хоть вижу, хворать ты не будешь.
– Только не говори, что хочешь мне погадать.
– Этого должен хотеть ты, а не я. Да я и не гадаю.
– Какая же ты цыганка, если гадать не умеешь?
– Я разве сказала, что не умею? Я сказала, что не гадаю. А ты думал, мы только и знаем, что монеты у дураков выманивать?
Фёдор не знал, что сказать.
