двадцать восемь, – отрывисто бросила она. – И Риверс моя фамилия по мужу.
На лице Кастеллано ничего нельзя было прочитать.
– Прошу меня извинить, миссис Риверс. «Зачем я так сказала?» – спросила себя Дарси.
Наверное, из стремления подчеркнуть, что она не так уж юна.
– Вообще-то я предпочитаю обращение «мисс». Сью вышла. Сальваторе закрыл дверь и подошел к ней.
– Рад, что мы разрешили этот вопрос, – сухо сказал он. – А сейчас, может, мы присядем, и я объясню причину моего визита?
Его высокомерию не было границ. Краска проступила на щеках Дарси, и она открыла было рот, чтобы велеть ему убираться, как вдруг заметила, что он прихрамывает.
– Результат автокатастрофы, – коротко пояснил Сальваторе. – Внутри моей ноги куча металла.
Дарси смутилась – он заметил, как она разглядывает его. Ей будто снова исполнилось шестнадцать, когда она была робкой и неуверенной в себе, что удивительно для членов ее семьи, которым присуща самоуверенность.
«Не будь тихой мышкой, дорогая, – регулярно повторял отец. – Верь в себя, потому что, если ты не веришь в себя, как ты заставишь поверить других?»
Для ее отца так, может, оно и было. За тридцатилетнюю карьеру Джошуа Харт завоевал репутацию одного из самых лучших исполнителей шекспировских пьес. Харизматичный, волнующий и непредсказуемый, он мог не замечать собственных детей, когда погружался в ту или иную роль. Он был не только хорошим актером, но и блестящим драматургом – три его пьесы ставились в Вест-Энде. Джошуа Харт не страдал неуверенностью в себе.
«Актерское мастерство в твоей крови, – говорил он Дарси. – Разве может быть иначе, когда в тебе переплелись мои гены и гены твоей матери?»
Ее мать, Клаудия, была одаренной актрисой. Брат и две сестры Дарси тоже выступали на сцене. Она особенно была близка со своей младшей сестрой, Миной, и гордилась тем, что та сумела перебороть себя.
Только Дарси избрала иной путь, и Джошуа не скрывал разочарования. Иногда ей казалось, что отец воспринял ее отступление от семейной традиции как личное оскорбление. С ним никогда не было особенно легко, а в последние годы в их отношениях появилась трещина, которую Дарси очень хотела заделать.
– Мисс Риверс!
Резкий голос Сальваторе Кастеллано вернул ее в настоящее. Не дожидаясь приглашения, он сел в одно из кресел возле ее стола, вытянув поврежденную ногу. Дарси решила, что пора вернуть контроль над ситуацией.
– Боюсь, я могу уделить вам только несколько минут, мистер Кастеллано, – живо произнесла она. – У меня много дел.
Его брови приподнялись.
– Вы хотите сказать, у вас есть пациенты? Если я правильно понял Джеймса Форбса, отделение логопедии закрывается.
Дарси вспыхнула, так как на сегодняшний день у нее ничего назначено не было. Она обошла стол и села, выставив перед собой папоротник в качестве барьера.
– Так
