Комок? Вставай, говорю. Это я, Гришка. Сам просил разбудить, когда охотники придут.
Будь она неладна, эта пустыня. Не отпускает даже через столько лет. Ему часто снились бои, и почему-то больше всего Африка. Слишком тяжело она далась – особенно эта, самая последняя командировка в пустыню.
Леший сел и потянулся. Железная кровать с панцирной сеткой скрипнула. Перед ним стоял Гриша – высокий мускулистый парень с короткой стрижкой под полубокс, как и у него. Сынок. Леший улыбнулся. Какой, к чертям собачьим, сынок? Дожил до шестого десятка, не завел, так и нечего начинать, даже в мыслях. Гришка – воспитанник, друг, ученик, просто хороший парень, с которым не страшно и в пекло залезть… как и те ребята… оставшиеся в пустыне. Он помотал головой, вытряхивая образы воинов в пустынных «ратниках», которые стояли перед глазами.
– Что у нас плохого? – он потер ноющее после старого ранения по утрам правое плечо. Боль постепенно отступила, затаившись на границе сознания.
– Так, ничего пока. Ребята пришли – все. Вот я и бужу.
Леший кивнул. Нет что-то все равно не так. Плечо стало беспокоить чаще, но Алексей к этому уже почти привык – причина не в этом. Почему так тихо и душно? «Ясно, что мне тут пустыню навеяло».
– А что так темно и тихо?
– Да генератор опять сдох. Савелич в нем копошится – божится, что починит. А дети и бабы все на ферме. Так что с охотниками?
– Пошли. – Леший встал, натянул жесткий свитер, позволив себе поморщиться, когда всовывал ноющую руку в рукав – под грубой вязкой Гришка гримасы боли не увидит, – и перепоясался широким ремнем с висевшей на нем кобурой.
Убежище, расположенное в переоборудованных подвалах Центральной районной больницы, было погружено в полумрак. Редкие тусклые лампочки указывали светлой дорожкой коридор, где в самом конце слышались лязганье железяк и чертыханья хриплым мужским голосом. Убежище было непривычно пустынным. Понятно, что никому не хотелось сидеть в темноте, но как-то не по себе. Будто вымерли все. Леший даже остановился и поплевал через левое плечо, насколько эта мысль его испугала. «Ну, вот и в приметы стал верить. Раньше такого за собой не замечал. Старею, наверное».
Вдали затарахтел движок, и лампочки, мигнув, загорелись ярче, осветив длинный, обложенный белым кафелем коридор больничного подвала. Из генераторной, вытирая замасленные руки, вышел невысокий худой мужчина. Рассмотрев приближающихся к нему Лешего и Гришку, он безнадежно махнул тряпкой в сторону тарахтевшего за спиной генератора.
– Биотопливо, чтоб его… умаялся карбюратор прочищать – забивается через день, как по расписанию. Хоть бы капельку дизеля.
Леший сокрушенно покачал головой:
– Где ж его взять? Последнюю твою капельку из АЗС лет пять назад выкачали.
– Недолго он на нем протянет, – Савелич посмотрел на Лешего. – Что тогда делать будем – велосипед крутить?
Что ответить старику? Леший и без него видел, что ситуация все больше заходит в тупик. Маленькая община
