здесь.
– А что случилось? – женщина снова обернулась к дочери. В её близоруких светлых глазах застыло беспокойство. – Вы поссорились?
– Ничего не случилось, мама! – раздражённо ответила Варвара, но тут же попыталась смягчить резкий ответ улыбкой. Она не хотела говорить, что письмо слишком задело её. Встреча с Олегом неуместна. Нужно посидеть в тишине и подумать. – Почему бы мне не побыть с тобой? Сегодня суббота, завтра воскресенье, и у меня нет уроков. Ты знаешь, что я люблю такие уютные вечера, когда мы с тобой вдвоём. Разговариваем, пьём чай.
– Ты осталась маленькой девочкой, Варя.
– А что в этом плохого? Я люблю родной дом, эти стены, идеальный порядок, книги на полках, прекрасный запах ванили из кухни, который заставляет меня млеть от удовольствия. Я здесь счастлива. Не беспокойся.
– Я успокоюсь, если буду знать, что у вас всё хорошо.
– У нас всё хорошо, мам.
– Ты что-то недоговариваешь, Варя.
– У нас всё ровно и хорошо, как всегда. Я безумно счастлива с Олегом.
– У тебя слишком много свободного времени, а он постоянно занят.
– Ну и что? Олега ценят на работе. Он один из величайших людей нашего времени. Все его программы насыщены мыслью. Он входит в круг людей, которые далеки от программирования, но считают Олега своим человеком. У него много связей. Это так интересно. А я занимаюсь домом…
– Все его связи ничего не стоят!
– Почему же?
– Вы десять лет живёте в съёмной комнате. Где его связи? Разве можно это назвать домом?
– Что плохого? Нам хватает и этого.
– Почему он не может создать тебе лучшие условия для проживания?
– Потому что меня всё устраивает, мама! – грустно улыбнулась Варвара и налила себе ещё одну чашку чая. Тонкой ручкой томно откинула прядь каштановых волос и потянулась к вазочке с яблочным вареньем. Хотелось остановить эту короткую вспышку слабой грусти, чтобы выглядеть спокойной и уверенной в себе. Ни к чему маме знать о том, что боль не прошла. Она где-то пряталась все эти годы и вот теперь с этим чёртовым письмом о счастье младшей сестры выползла наружу и готова вновь грызть Варвару, сдирать с неё кожу, как соляная кислота.
– Дочка, может быть, вернёшься домой, а? – вдруг спросила Инна Ивановна. – Насовсем! Снова займёшь свою комнатку, я не стану тебя тревожить. Вернёшься в музыкальную школу и будешь проводить с ребятами прекрасные вечера, рассказывать о композиторах и исполнять красивые произведения. Я обязательно буду приходить и ни одного вечера не пропущу. А как ты играла Чайковского! Боже мой! Помнишь, как тебя обожали ученики?
– Маленькие дети всех обожают.
– Нет! Тебя любили от сердца, искренне! Родители пытались сунуть своих деток именно к тебе в класс. И я их понимаю. Ты очень серьёзно подходишь к своему делу, стараешься, вкладываешь душу. Директор вашей школы – такая милая женщина, она всегда здоровается со мной, когда мы встречаемся на улице, и спрашивает, как твои
