дальнейшем русская артиллерия даже вышла на передовые позиции среди европейских государств, чему в определенной степени поспособствовало создание знаменитого «Единорога». Появился он в 1757 году благодаря русским офицерам М.В. Данилову и М.Г. Мартынову. Свое название «единорог» пушка получила в честь мифического животного, которое изображалось на гербе занимавшего пост генерал-фельдцейхмейстера (начальника артиллерии) и курировавшего создание этого орудия графа П.И. Шувалова.
Единорог
«Единорог» на то время считался самым совершенным орудием, так как выгодно отличался от аналогичных образцов своей легкостью и маневренностью. Он использовался в русской армии около ста лет. По-настоящему же триумфальным стало его применение в период русско-турецкой войны, где полностью проявилось превосходство русской артиллерии.
Первое учебное заведение для подготовки артиллеристов было открыто 25 ноября 1820 г. Всего же до революции их было только два: Михайловское и Константиновское. Затем в Царском Селе была открыта Офицерская артиллерийская школа, которая готовила командиров батарей. С 1886 г. в ней был создан отдел для офицеров крепостной артиллерии. В него ежегодно принимали 35 артиллерийских капитанов и есаулов казачьих батарей. Затем штат был увеличен до 60 человек. После русско-японской войны в школу направлялись для стажировки командиры дивизионов и бригад. Курс обучения в школе составлял 7 месяцев и 9 дней. На отделении полевой артиллерии в XX в. обучалось 108 капитанов и 36 штаб-офицеров. Штаб-офицеры крепостной артиллерии стажировались в крепости Осовец.
Надо сказать, что артиллеристы в русской армии имели очень высокую репутацию. Примечательна шутка тех лет, в которой перечисляется кто где служит, и при этом неизменно повторяется одно: «умный – в артиллерии».
С началом войны дополнительно открылись Сергиевское артиллерийские училище в Одессе и Николаевское училище в Киеве. Как признавали исследователи: «В искусстве стрельбы наши артиллеристы не знали себе соперников» [2].
К сожалению, взаимодействие артиллерии с остальными родами войск отработано не было. Артиллеристы считали себя отдельной самостоятельной кастой, свою тактику мыслили вне какой-либо связи с общевойсковой, а в отношениях с пехотными и кавалеристскими офицерами у них прослеживался откровенный антагонизм. Если артиллерист по каким-либо причинам попадал в эти рода войск, то он становился кем-то вроде отступника и назад его уже не принимали. Артиллеристы откровенно пренебрегали изучением тактики действия пехотных подразделений, однако если на должностях командиров батарей и дивизионов этот недостаток не проявлялся, то на уровне командира бригады он становился ощутимым, а уже на уровне командования артиллерией корпуса он становился болезненным. Однако так ли необоснованно было подобное поведение артиллеристов? Ведь если вспомнить, что для успешного ведения огня артиллерист должен был быть знаком
