такое придумать, – чуть слышно говорила девушка Генри, – и думала, мы не разгадаем. Смешно.
– Да, странно, что она решилась на такое коверкание своего имени. – В голосе Генри все-таки чувствовалось некое сомнение.
Подошли к двери предполагаемого номера Мишель. Администратор постучался и, не услышав ответа, открыл дверь. Саша вошла и огляделась. Скомканное одеяло на кровати, сверху лежит довольно дешевая, но смелая женская ночная сорочка. Остатки ужина на журнальном столике. Огарки свечей, пустая бутылка из-под шампанского, валяющаяся под столом, два бокала. Все говорило о состоявшемся здесь ранее романтическом ужине. Покровская поморщилась, повернулась ко входу и увидела, что Генри тоже внутри и рассматривает что-то на прикроватной тумбочке. Лицо его внезапно стало каким-то серым.
– Что там?
Клиффорд, не отвечая, брезгливо поднял двумя пальцами с тумбочки некий предмет и показал его Саше. Это было не что иное, как наручники, обшитые бордовым бархатом. Покровская поморщилась.
– Пустилась во все тяжкие?
Она заметила на лице молодого человека такое выражение лица, что, не будь ситуация столь серьезной, она позволила бы внезапно тронувшей ее ревности выплеснуться наружу. Видимо, Генри и самого затронуло это неприятное чувство. Он хоть и был виноват в разрыве сам, но вид номера, наручников и возлежавшей на кресле плеточки, которую схватил администратор и, посмеиваясь, взмахнул ею, разрезая воздух, привел его в бешенство. Саша понимала, Мишель, если это, в конечном итоге, действительно была она, задела его самолюбие так сильно, насколько только могла.
– Почему это тебя так трогает? – все же спросила она, не сумев сдержаться. – Молодая девушка, одна, в Праге, никаких обязательств. Или ты уже жалеешь, что…
– Саша, не нужно, – сдержанно попросил Генри. – Я ни о чем не жалею, но к такому был не готов.
Внезапно дверь в комнату открылась, и в нее впорхнула молодая, идеально накрашенная, как с обложки журнала, девушка. Она с удивлением уставилась на непрошенных гостей, а потом подняла такой крик, что Саша прикрыла уши руками.
– Что это? Кто вы?! По какому праву?! – на русском запричитала настоящая хозяйка номера.
Генри уставился на нее в недоумении. Он не понимал ее вопросов, но ничуть не сомневался в их сути.
– По всей видимости, это Маша? – затравленно спросил он Покровскую.
– По всей видимости, мы ошиблись, – почти заплакала та в ответ.
– Не ваша Маша? – в свою очередь поинтересовался администратор.
Ему теперь было не до смеха. Он увидел, как Саша и Генри одновременно, как болванчики, замотали головами и моментально стал их выпроваживать. Но те уже и сами, красные как раки, поспешили выбраться из неловкого положения путем бега из номера. Они понятия не имели, чем умасливал постоялицу администратор, но слушать не собирались. Быстро спустились вниз. Генри между делом прошмыгнул к ресепшну, бросил туда стоевровую купюру и пошел в холл за Сашей. Там они забрали Джо и, ни слова ей не говоря, вышли на улицу.
Отдалившись
