которому очень шли чуть висячие черные усы.
– Капитан-лейтенант Невельской, можно сказать, старый офицер моей эскадры, и новый генерал-губернатор Восточной Сибири генерал-майор Муравьев, – представил их друг другу хозяин. – Прошу любить и жаловать.
– Николай Николаевич, – протягивая руку, сказал Муравьев.
– Геннадий Иванович. – Рукопожатие Невельского оказалось чересчур крепким, Муравьев невольно поморщился и, заметив мелькнувшую в глазах моряка тревогу, вынужден был пояснить:
– Старая рана.
– Прошу извинить, ваше превосходительство, не знал.
– Николай Николаевич, – подчеркнул Муравьев. – А насчет раны не беспокойтесь. Почти зажила.
Покривил душой, конечно: перебитая пулей в бою под Ахульго кость срослась плохо. Но рана – пустяк: вот если бы тогда не пришел на помощь Вагранов… Мюриды Шамиля не щадили никого, а уж русский офицер, окажись у них в плену, испытал бы все муки ада.
– Садитесь, господа, садитесь, – гостеприимствовал Федор Петрович. – Выпьем по стаканчику рому, как полагается мужчинам, и выложим, что наболело.
Он открыл дверцу буфета, почти примыкавшего к столику, извлек большую бутылку ямайского рома и три хрустальных стаканчика, тарелки с заранее нарезанными сыром и ветчиной, маленькую, плетенную из соломки, хлебницу, накрытую салфеткой, из-под которой угловато выпирали ломти каравая, и блюдечко с дольками лимона. Три серебряные вилочки завершили нехитрую сервировку.
Первый тост – за знакомство хороших людей – поднял Литке. Он и Невельской выпили по полной, Муравьев – чуть пригубил. На укоризненный взгляд вице-адмирала показал на сердце и развел руками: не обессудьте. Федор Петрович огорченно крякнул, но обсуждать этот вопрос не стал, а перешел к делу:
– Ну-с, милостивый государь Николай Николаевич, что привело вас в наш комитет?
– Амур, многоуважаемый Федор Петрович. Загадочная река Амур.
При упоминании Амура Невельской встрепенулся, но промолчал, выжидающе обратившись всем корпусом к Литке: что скажет человек, лично бывавший в тех краях? Правда, непосредственно до Амура он не добрался – помешали обстоятельства, – но все-таки…
– Понима-аю, – протянул «морской лев». – А вы знаете, мой друг, что начертала августейшая рука на докладе поручика Гаврилова?
– Кто таков поручик Гаврилов, что его доклад попал на стол государя? – поинтересовался Муравьев.
– Гаврилов состоит на службе в Российско-Американской компании, в ведении которой, как вам должно быть известно, находятся Русская Америка и вся торговля с инородцами в тех краях. Ей же предписано проводить различные научные изыскания, в первую очередь географические, якобы для улучшения торговли. Ну, чтобы излишне не возбуждать китайцев, испанцев и прочих англичан. – Федор Петрович налил себе и Невельскому по второй. Выпили,
