перерыва ты обычно работаешь, но можно было бы устраивать кофе-брейки и десять минут болтать по-английски… Сомневаюсь, что мой ужасный акцент напомнит тебе о доме, но мне очень нужна практика, и я не могу позволить себе уроки… Это все равно что перекур… только без сигареты.
Мне бы следовало немедленно отгородиться от него колючей проволокой, но я ужасно соскучилась по английской речи, поэтому после некоторого молчания отвечаю:
– Хорошо.
Его лицо освещает улыбка ребенка, которого позвали есть мороженое.
– Отлично! В какое время тебе удобно?
Пожимаю плечами.
– Не знаю… Часа в четыре?
– Отлично! Дай «пять»!
Ошарашенно хлопаю по поставленной мне ладони, после чего Реда завершает наш разговор непонятной фразой на английском языке, что, учитывая наши планы, меня несколько беспокоит…
Дневник Алисы
Лондон, 29 ноября 2011 года
Привет, Брюс!
Давненько я тебе не писала… После выхода на работу у меня почти не остается свободного времени. Зато я больше не тухну дома и не веду задушевные разговоры с тестами на овуляцию. До чего же это здорово! Открою тебе постыдную тайну, Брюс: мне нравится работать с финансами. Вбивать цифры в поля экселя… есть в этом что-то успокаивающе-медитативное. Конечно, я стараюсь лишний раз не рассказывать о своей страсти, потому что это все равно что кричать на каждом углу о своей любви к луковым кольцам на завтрак. Так же несексуально.
Я пишу тебе из Грин-парка. Иногда я гуляю здесь после субботних занятий йогой. Сейчас я смотрю, как дети бегают по опавшим листьям, пока Селин Дион у меня в наушниках кричит: «All by myself». Оливер категорически отказывается сопровождать меня на этих прогулках под предлогом, что я упиваюсь жалостью к себе и не хочу видеть плюсы ситуации.
Оливер из тех людей, которые, услышав, что ты поскользнулся на собачьих какашках и переломал себе все конечности, с широкой улыбкой ответят:
– Зато в инвалидной коляске ты будешь проходить без очереди!
Оптимизм – это прекрасно. В теории. На практике он начинает меня раздражать.
Я наблюдаю, как дети ссорятся, играют, падают и бегут к мамам, рассказывая о том, что поранились. Иногда к моим ногам подкатывается мяч, я возвращаю мяч ребенку и ловлю на себе благодарную улыбку его мамы.
Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, Брюс. Ты думаешь, что я смешна. Возможно, ты в чем-то прав.
Вчера вечером мама позвонила мне по скайпу. Они со Скарлетт поссорились черт знает из-за чего, и мама выглядела уставшей. Она обронила одну странную фразу:
– Возможно, я поступала неправильно, но со Скарлетт всегда было так тяжело, а с тобой – так легко… К тому же ее улыбка напоминала мне о твоем отце. Все эти годы Скарлетт была ежедневным напоминанием о том, что меня бросили. Мне тоже было непросто.
Да, обычно
