больше не было мягкого света, она стала алой в центре, и этот центр все расширялся и расширялся.
– Господи…
– Все хорошо. Кто-то идет. – Кэт крепко держала его правую руку. Она гладила его по лицу и вытирала слезы, но он не чувствовал стыда или смущения, за болью он не чувствовал ничего.
– Давайте-ка с этим разберемся, – сказал на этот раз мужчина, нависший над его койкой.
– Держись.
Он не мог держаться, но вариантов у него не было. Он лежал, корчась от боли. Кэт протирала его лоб от пота влажным полотенцем. И злилась. Она тоже злилась. Почему все вокруг злились из-за него?
Все закрутилось, люди входили и выходили из палаты, люди наклонялись к нему.
– Вот так, Саймон… еще секунду.
И тут – бесконечно легкое освобождение от боли, и его тело расслабилось, его лоб посвежел, его рука как будто исчезла.
– Ну вот и все. Вам нужно было нажать на колокольчик, Саймон. Нужно было сказать…
– Нет, – услышал он, как сказала Кэт. Он узнал этот ее тон, хотя она очень редко к нему прибегала. – Нет, дело тут не в нем, дело тут во всех остальных. Существует режим приема препаратов, и если ему не следовать, то происходит такое. И у меня заняло слишком много времени, чтобы найти кого-нибудь, кто хоть что-то знает о нем и о его состоянии, и заставить их прийти, – и не говорите, пожалуйста, что у вас была смена дежурства.
– Это была смена дежурства. Я прошу прощения.
– Господи боже!
Мужчина. Он был молод, с бородой, и его глаза были полны беспокойства, сочувствия и гнева.
– Саймон, я доктор Ло. Тан. Мы с вами знакомы, но это первый раз, когда вы видите меня после пробуждения. Боль ушла?
Он будто бы лежал на пуховой перине. Он не чувствовал ничего, кроме мягкости и легкости. Он блаженно улыбнулся всем присутствующим в комнате.
Он понимал, что снова заснул, и потом плыл по воздуху, а в итоге и по воде, но стрелки часов на стене напротив его кровати медленно двигались назад, так что он полностью потерял чувство времени и даже дня и ночи. Было светло, потом темно, а он все плыл.
– Сейчас пятница, – сказал кто-то.
Он выплыл на поверхность.
Их было двое, и Кэт тоже была. Его приподняли на подушках, а по оконному стеклу стекали серебристые капли дождя.
– Пятница.
– Мы хотели бы поговорить с тобой о том, что мы планируем делать, если ты сейчас готов?
Он узнал молодого доктора, но не пожилого, почти лысого и с маленькими круглыми очками.
– Я доктор Флинт, Грэг Флинт. Я консультирующий ортопед-травматолог.
– Это что, ученый совет?
– В какой-то степени. На самом деле я рад, что доктор Дирбон здесь… конечно, если вы не против. Я постараюсь выражаться понятно, но она сможет переводить наш жаргон, если мне это не удастся, и вы сможете задать ей вопросы. Я коротко ввел ее в курс дела, пока вы витали в мире грез.
– Теперь я здесь.
