и. Одно моё окно выходит в цветник. Далее – тротуар, которым тянут детей в детсад.
На прогулке спрашиваю:
– Там невкусно кушают ребята? – Неприятный запах от кухни, мимо которой мы идём.
– С чего ты взял, ты же не был там?
Я недолюбливаю эту тётку. У неё мнение: меня балуют и, наверное, она хотела бы отдать меня в садик… Вряд ли у неё такая идея, но я не понимаю: ей за меня платят. Не я инициатор конфликтов. Забыв обиду, опять:
– А на обед будут «снежки»?
Этот десерт готовит домработница Таисия, украинка. «Снежки» она произносит с ударением на первом слоге. Да и с виду – снежки. Бабушка и Таисия иногда вспоминают с юмором, как бабушка нанимала Таисию, которая на рынке торговала гуся, и бабушка хотела купить, но не знала, как сготовить. Таисию пришлось «взять на пару с гусем».
– На ботву бы тебя!
– А что такое ботва?
– Вроде травы.
Немного обдумав, говорю:
– Мы поедем на дачу, и там я сам сяду на траву.
– Домино экий, сад, да ешо – дача!
– Там река!
Наша загородная усадьба вдоль берега. У мостика вода отделена сеткой. Для меня, уже умею плавать. Прошлым летом и наняли эту няньку. Зима к концу, но она треплет мне нервы.
– Улица-то генеральская, – обозревает коттеджи.
– Мой дедушка – генеррал! – И что плохого в этом? Радуюсь, к тому же, букве «р». – Улица называется «Кррасных командиров», – для неё, для тёмной.
Мы – у дома. Ворота открыты, выкатывается автомобиль. В нём – отец. Не за рулём. Водитель молодой, «стиляга», так называет его папа. Парень этот лихо насвистывает мелодию, «рок енд ролл». Увидев нас, отец велит ему тормознуть: не может гордо проехать мимо меня. Приоткрыв дверцу, он пожимает мою ручонку, будто это большая рука его взрослого сына. У меня благоговение перед ним, моим папой!
– Отец твой как барин!
Обидное о моём папе!
– Он дирректор!
– Барин! – напирает она.
Топаю ногами. Сдёрнув колпак шапки-«буратинки» (такая у Буратино), бью ею няньку по грубой юбке, по валенкам в галошах! Во дворе с клумбами, выложенными по краям белым камнем, кричу:
– Мой папа дирректор! Мой папа дирректор!
Крик долетает за внушительную дверь. На крыльце – мамочка:
– Молодец! Выговорил!
Накануне мы бились над буквой «р».
В прихожей я не выговариваю трудную букву:
– Она говолит, – папа балин!
Мама уводит меня, раздев, не дав это делать бабке. Та глядит виновато, как и во время других выговоров. Ей тяжело в городе, она многого не понимает. Но такое впервые. В кухне она – на сундуке (её вещь из деревни). Она не спит на «традиционном диване». Для домработницы Таисии выделена комната. Она, как родная: вынянчила тётю Лику, водила в школу «за ручку»
