этот переезд, за исключением вынужденного контакта с Андреем, не такая уж и плохая идея. Теперь я сама себе хозяйка. У дедушки дома – тотальный контроль, шаг влево, шаг вправо – расстрел. Упаси бог вернуться из университета на час позже, допрос с пристрастием обеспечен.
Теперь хоть вздохну свободно. В ближайшие выходные схожу в кинотеатр на какой-нибудь фильм и обязательно выберу самый поздний сеанс. А еще напрошусь в кофейню с девчонками-одногруппницами, они там каждый день сидят после пар.
А жизнь-то налаживается!
Воодушевленная, окрыленная, я схватила самый увесистый баул и потащила его в свое новое уютное гнездышко. По дороге, пока поблизости нет хозяина, рассматриваю квартиру, и увиденное мне нравится. В общем-то, обстановка у дедушки в доме меня тоже вполне устраивала: мебель дорогая, ремонт качественный, квадратов предостаточно, в каком-то смысле даже уютно, но как-то все несовременно. Чего не скажешь о стильной квартире Андрея. Видно, что тут поработал дизайнер.
– А-ах! – воскликнула я, потому что поклажа, которую я волоком тащила за собой, в один миг стала легкой, как пушинка, а потом и вовсе испарилась у меня из рук.
– София, ты не девушка, ты муравей, – обогнал меня Исаев вместе с выхваченной у меня сумкой.
– Почему это? – сложив руки на груди, насупилась я.
– Только они умеют перетаскивать вес, в несколько раз превосходящий их собственный, – усмехнулся Андрей.
– А-а, – протянула я, – ну тогда ты…
Я задумалась, с каким же животным сравнить Исаева. На ум приходили только те звери, сравнение с которыми звучало бы как комплимент.
– Чего молчишь, фантазия закончилась? – Ради этого вопроса Андрей даже остановился и обернулся ко мне.
Глава 8
Сморю на Андрея, силюсь придумать что-нибудь гаденькое, чтобы сравнение било не в бровь, а в глаз, но ничегошеньки не приходит на ум. Вглядываюсь в его внешность, придираясь к ней со всей строгостью. Ведь почти у всех людей есть изъяны: у одного нос картошкой, у другого уши, как у слона, у кого-то нелепая походка, у меня, например, чересчур широкая попа. Но, похоже, Андрей исключение – все у него до противного идеально, даже бесит, что он такой красивый.
– Я бы тебе сказала, но слишком уж устала. Ты же обидишься и плакать убежишь. Кто тогда мне поможет? – выкрутилась я.
Сначала его брови удивленно поползли вверх, затем он от души рассмеялся и вновь зашагал по коридору.
Я носила легкие сумки, Исаев выбирал, что потяжелее. Чаще всего мы встречались в коридоре, реже шли друг за другом гуськом; дело спорилось.
– Андрей! – возмутилась я, когда, зайдя в свою новую комнату, застукала его за тем, что он роется в моей сумке. – А ну немедленно прекрати! Тебя не учили, что копаться в чужих вещах – это свинство?
– София, убавь громкость. Что я такого сделал? Сквозь ткань я почувствовал, что в сумке – рамки, и решил, что это картины.
