то он бы понял, что со мной что то не так. Но его кроме мяса в сковороде ничего не интересовало, а мой яркий костёр, тем более. Поэтому грелись у этого костра совсем чужие мужчины. Да и дров в него подкидывали они же.
А я ждала маму, которая сегодня домой не торопилась. Я даже ей в комнате пыль вытерла и пол помыла, чтобы развернуть к себе всей душой. Но душа моей мамы, когда она пришла домой, больше среагировала на запах с кухни, видимо не успела она перекусить между работами. И я повела её кормить. Но в кухне разговаривать было очень неудобно, мог услышать Витька. Поэтому мама ела, а я ей шепотом излагала свою просьбу. Мама была совершенно из другого теста нежели я, и ей было совершенно непонятно моё бешенство матки. А вот шкурка соболя была ей понятна и близка.
Поэтому она быстренько поела и погнала меня смотреть на презент. А презент был классный. Я, которая провела с охотоведами не один год, и всякие видела шкуры, была очарована этим подарком. А ещё были специализированные предметы, куда нам приносили шкуры ворохами. Поэтому у меня было с чем сравнить. И я, когда вытащила шкурку из целлофанового пакета сразу поняла, что Сашка не жадничал, и не экономил, он выбрал лучший вариант. Это конечно был не баргузинский соболь, ворс был светлее, но он был длинный и густой. В общем, соболь был, что надо.
Ну вы поняли, что мама согласилась. Но между делом сообщила, что ей очень надо со мной поговорить. И этот разговор не терпит отлагательства. Поэтому я должна подумать и найти время на этот разговор, желательно без посторонних лиц. Я согласилась, и подумала, что завтра утром после того, как Витька уйдёт на работу и можно будет поговорить. А сегодня все соглашения достигнуты и можно идти спать.
Я встала пораньше, ведь все моё тело трепетало в ожидании нежности. Все быстро сложила Витьке в сумку, приготовила завтрак и пошла будить. Витька встал, как всегда, недовольный, и через сорок минут ушёл на автобус. Я убрала со стола, убралась в комнате, собрала себя в институт и на блядки, и отправилась в комнату к маме, на разговор. Мама уже встала и расчесывала свои роскошные волосы, а когда она их расчесывала, она ни на что не отвлеклась, и на меня в том числе. Мне пришлось ждать.
А знаете, о чем был разговор? Конечно, о запретном. О том, какая у моей матери беспутая дочь. Да мало того, что беспутая, так ещё и гулящая и на передок слабая, и как мать должна смотреть на все это? Ведь с кем я только не спала после развода? И она начала перечислять всех моих ненаглядных ласковых мужчин. И, самое интересное в этом было то, что она почти никого не пропустила, даже соседа Пашку! Блин, откуда она все знала? Я очень хотела задать ей этот вопрос, но молчала и слушала.
А мама продолжала сказ о том, какая я потаскуха, и о тех кто меня таскал, и о том где меня таскали, и о том, как ей за меня стыдно и больно. А я слушала и хотела у неё спросить о том, зачем она то с мужиками в этой жизни в постель ложилась? Только для того, чтобы замуж выйти? Ведь мне тоже был известен мамин послужной список и её боевые подвиги.
