освободить свое сердце от пут и удалить из жизни все, что рассеивает волю.
– Это так сложно для понимания! Что же рассеивает волю?
Монах взглянул на девушку, хитро прищурившись.
– Власть и богатство, горделивость, погоня за славой и корысть.
– А что опутывает сердце?
– Погоня за внешней красотой, хитрость и позерство. А еще эгоистичная любовь, тяга к наслаждениям, ненависть и гнев.
– Но все это человеческие слабости и чувства. Разве может человек обходиться без них?
– Мы же говорим о монахах. А они беспристрастны. Беспристрастие ведет к покою, покой – к ясности, ясность – к пустоте, пустота – к недеянию, которое все и совершает.
– Боюсь, это слишком сложно для меня. Вряд ли мне удастся постигнуть ваши истины, – улыбнулась девушка. Монах внимательно посмотрел на нее, потом осторожно взял за руку.
– Ты постигнешь и очень скоро. Тебе выпадет испытание, но ты его преодолеешь. Посмотри вон на то дерево, – он протянул руку и указал на одинокую сосну, что росла на скале. – Сначала это был маленький слабый росток, но ветер не смог вырвать его, да и кому мог помешать тонкий зеленый стебелек. Потом он превратился в хилое деревце, оно гнулось под порывами ветра, но ствол был гибким и не ломался. А теперь это гордое сильное дерево и ветер уже не осмеливается тягаться с ним. Так и человек, силен всегда, просто часто и сам не знает об этом.
Соня задумалась над его словами, а когда, очнувшись от раздумий, хотела что-то спросить, монаха рядом уже не оказалось. Словно весь их разговор был игрой ее воображения.
***
Почему именно сейчас ей вспомнился этот эпизод жизни, она не знала. Неожиданно зазвонил телефон. Соня вздрогнула и, вскочив, помчалась в гостиную.
– Алло! – воскликнула она, схватив трубку.
– Соня? – раздался голос Сергея Петровича.
– А, это ты. Привет, – выдохнула девушка.
– Что случилось?
– Ничего, просто бежала из кухни.
– Я звонил тебе весь вечер. Ты где была?
– Гуляла.
– В такую-то погоду?
– Слушай, Сереж, я очень устала и хочу спать! Ты что хотел?
– Я волновался за тебя. А еще, у меня завтра плановая холецистэктомия, а Василич заболел и не сможет ассистировать, Марианна уехала в Саратов к родителям, а с Багуровым ты сама знаешь, какие у меня отношения, – виновато проговорил Сергей Петрович.
– Понятно, Чащин! Хочешь вызвать меня на работу.
– Сонечка, я понимаю, ты в отпуске…
– Все нормально, Сереж, я приду.
– Ты уверена?
– Уверена, смогу ли я оперировать после того, как под моим скальпелем умер пациент, ты хотел спросить? – сухо проговорила Соня.
– Ну, зачем ты так? – обиделся мужчина.
– Извини. Я что-то не в себе сегодня. На какое время назначена операция?
– На одиннадцать.
– Хорошо.
