ержатель игорного дома.
Траппола, слуга Ридольфо.
Слуга парикмахера.
Другой слуга из кофейной.
Полицейский сыщик.
Слуги гостиницы, слуги кофейной – без речей.
Сцена представляет широкую улицу в Венеции; на заднем плане три лавочки: средняя – кофейная, направо – парикмахерская, налево – игорная; над лавками комнаты, принадлежащие нижней лавке, с окнами на улицу; справа, ближе к зрителям (через улицу), дом танцовщицы, слева гостиница[1].
Акт первый
Сцена первая
Ридольфо, Траппола и другие слуги.
Ридольфо. Будьте бодрей, ребята, будьте проворнее, служите гостям прилично и учтиво. Слава заведения много зависит от хорошей прислуги.
Траппола. Надо сказать правду, хозяин: вставать так рано мне не по комплекции.
Ридольфо. А все-таки нужно. Кто ж служить будет? К нам рано народ заходит: лодочники, моряки, ну и все, кто себе утром хлеб добывает.
Траппола. Посмотришь, как эти носильщики усядутся кофе кушать, так, право, умрешь со смеху.
Ридольфо. На все мода: иной раз водка в моде, другой раз кофе.
Траппола. Та синьора, которой я ношу каждое утро кофе, всякий раз просит меня купить ей на четыре сольда[2] дров, а все-таки пьет кофе.
Ридольфо. Что делать-то! Роскошь такой порок, который никогда не выведется.
Траппола. Покуда еще не видать никого, можно бы и соснуть часок-другой.
Ридольфо. А вот сейчас и народ будет, теперь уж не рано. Да разве вы не видите? Парикмахер уж отпер, и в лавке работают уж парики. Смотри, и игорная лавочка тоже открыта.
Траппола. Она уж давно открыта. Там торговля ночная.
Ридольфо. Да! Пандольфо наживается.
Траппола. Этой собаке от всего пожива: барыш от карт, барыш от плутовства, барыш от того, что в доле с мошенниками. Кто к нему ни зайдет, все деньги там и оставит.
Ридольфо. Не завидуй этим барышам! Чужое добро прахом пойдет.
Траппола. Бедный синьор Евгенио! Его там ловко обчистили.
Ридольфо. Ну, вот тоже, есть ли совесть у этого человека? У него жена – молодая женщина, красивая, умная, он бегает за всякой юбкой, да, кроме того, играет напропалую.
Тралпола. Что ж такое! Это называется: маленькие шалости.
Ридольфо. Играет с этим графом Леандро и проигрывает ему наверное.
Траппола. Да, про этого графа грех сказать что-нибудь хорошее.
Ридольфо. Ну, ступайте молоть кофе да сварите свежего.
Траппола. А вчерашний-то куда же?
Ридольфо. Нет, сварите получше.
Траппола. Хозяин, у меня что-то память плоха: вы давно ль кофейную-то открыли?
Ридольфо. Сам знаешь. Месяцев восемь.
Траппола. Так уж пора и перемениться.
Ридольфо. Что ты! Как перемениться?
Траппола. Снова во всякой кофейной кофей отличный, а месяцев через шесть и вода похолоднее, и кофей пожиже. (Уходит.)
Ридольфо. Он шутник. Ну что ж, это нехудо: где заведется веселый малый, туда и народ идет.
Сцена вторая
Ридольфо и Пандольфо (выходит из игорной лавки, протирая глаза, как будто со сна).
Ридольфо. Синьор Пандольфо, хотите кофею?
Пандольфо. Да, с удовольствием.
Ридольфо. Мальчики, подайте кофею синьору Пандольфо! Прошу садиться.
Пандольфо. Нет, нет, мне поскорей выпить да и опять за работу. (Мальчик подает кофе Пандольфо.)
Ридольфо. У вас играют?
Пандольфо. На два стола.
Ридольфо. Что так рано?
Пандольфо. Да еще со вчерашнего вечера.
Ридольфо. А в какую игру?
Пандольфо. В самую невинную, в фараон.
Ридольфо.
Перевод комедии Гольдони «Кофейная» не был игран, да и едва ли может иметь успех на сцене. Я перевел «Кофейную» для того, чтобы познакомить нашу публику с самым известным итальянским Драматургом в одном из лучших его произведений. В этой пьесе, длинной и переполненной голою моралью (которую я по возможности сокращал), тип дон Марцио показывает, что Гольдони был большой художник в рисовке характеров.
Сольдо (су) – почти копейка серебром.
