и оскорбления.
– Спасибо, хоть не на свалку, – хмыкаю с горечью.
– Машина приезжает по субботам. Так что если не заберешь этот хлам, то отправится на свалку, – ядовито цедит, словно только и ждал моей реплики. – Тряпки твои и подкидыша тоже на улице валяются. И игрушки его, – добивает меня каждым циничным словом, как выстрелом.
– И зачем ты звонишь? – непонимающе лепечу. – Уж точно не потому, что беспокоишься о наших вещах, – добавляю грубее. – Или на вывозе мусора сэкономить хочешь?
– Позвонил, чтобы ты поняла, что тебе здесь больше ничего не светит. И не тешила себя напрасными надеждами, – жестоко бросает. – Надеюсь, ты не пыталась оплатить что-нибудь карточками? Ты ведь не настолько глупа, чтобы думать, что я и дальше буду обеспечивать твоего нагулянного ребенка? – злится, но трубку не бросает. Будто для него важно высказать мне все. Оскорбить напоследок. Сцедить желчь.
В какой момент внимательный, заботливый и романтичный Игорь превратился в тирана? И как я могла пропустить его преображение. Или я сама способствовала этому, во всем потакая и исполняя любую прихоть мужа? Испортила его своей любовью, как бы дико это ни звучало…
– Нам с Владиком не нужны твои деньги, – отвечаю как можно спокойнее. Но при этом лгу.
Сейчас нам остро необходимы любые деньги. Именно поэтому я протягиваю свободную руку к тумбочке, достаю тот самый конверт от незнакомца и бережно сжимаю его пальцами. И все-таки жаль, что я так и не выяснила имя благодетеля. Он даже не знает, что на эти дни стал нашим с сыном ангелом-хранителем. И если я встречу его когда-нибудь, то обязательно поблагодарю. А пока делаю это мысленно.
И так искренне, что две слезинки срываются с ресниц. Владик тут же выпрямляется, поднимает ручки к моему лицу и пальчиками стирает соленые капли с щек.
– Мама плачет? – шепчет с грустью. – Папа – чудище? – по-своему зовет его.
Выдавливаю из себя улыбку, чмокаю сына в лоб. Хочу пообещать, что все у нас будет хорошо, но забываю, что связь с мужем еще не прервалась. Наверное, он все слышит…
– А мне ВЫ не нужны, – озвучивает Игорь, словно сам себя убеждает в правильности принятого решения.
Фраза, произнесенная со сталью и равнодушием, становится последней каплей. Обнимаю крепче Владика, который притих в ожидании и прислушивается к нашему разговору с «папой». Папой, которого у него больше нет.
Зато есть я! И сделаю все, чтобы малыш чувствовал себя счастливым. Правда, придется постараться встать на ноги.
Для начала надо порвать с прошлым, как бы больно это не было. Заставляю гулко бьющееся сердце заткнуться, делаю глубокий вдох.
– Совет да любовь тебе с мамой, – выплевываю ехидно и отключаюсь.
Закидываю номер Игоря в черный список, чтобы он не смог больше звонить и самоутверждаться на нас с сыном. Экран загорается – и на заставке я вижу наше семейное фото. Удаляю, не задумываясь.
Вызываю такси на адрес мужа, прошу забрать мои
