Кася.
– А чай?
– А по морде? – не на шутку разозлилась она. Шпала загоготал, обнял ее напоследок еще разок и побежал вниз по улице.
– Не пропадай, коза! – крикнул он ей на прощание.
Глава 4
Девушка пыталась понять, отчего вскипает и заводится с пол-оборота. Раньше она не была такой импульсивной, происходящие перемены ее пугали. «Хотя чему я удивляюсь? За прошедший месяц я стала видеть странные вещи, летать во сне. Меня чуть не изнасиловали, – при воспоминании об этом она испытала укол стыда. – Я, кажется, спровоцировала у обидчика воспаление аппендицита, – продолжала она мысленно перечислять события, к которым была причастна, запираясь в комнате с прихваченным по дороге с кухни бутербродом. – Видела, как в медсестру кто-то вселился. Целительнице запретили пользоваться из-за меня способностями. А новая знакомая выложилась по полной, работая с моей энергией».
Кася умяла бутерброд, желудок благодарно заурчал. Она мысленно возвратилась к эпизоду с медсестрой. Глаза у той имели цвет неестественной синевы, пронизанной серебром. «Как звезды». Голос женщины дребезжал. Девушка припомнила смысл сказанного, нервно дергая пальцы. «Кто на меня рассчитывал? Кто вселился в бедняжку? Наталью попросили помочь мне, а затем наказали». Кася могла только предполагать, как сложно приходилось целительнице: она ведь до сих пор не могла работать. Однако женщина не бросила ее и попыталась выяснить, в чем загвоздка, другим способом. «Интересно, она это ради меня? Или ее кто-то направляет?» Девушка знала ответ. За короткий отрезок времени она на собственной шкуре успела убедиться – просто так ничего не случается.
В брошюре, которую ей дала Азалия, была информация о группе детей Солнца. Все оказалось до банальности просто: некий дядька Фархат из Алма-Аты заявил, что он воплощение всего сущего на Земле, вывел в массы формулу жизни и обзавелся множеством последователей. Учение твердило о возможности исцеления и расширения сознания благодаря энергетическим потокам, излучаемым Солнцем. В качестве подпитки мужчина изобрел напиток – особый чай, в который добавлялись молоко и соль. Его пили и даже натирались им. Несмотря на сумбурно изложенную теорию учения, Кася согласилась с некоторыми моментами. Фархат говорил о необходимости отпустить обиды и злость, называя их корнем всех проблем. Только так, по его словам, человек мог стать просветленным.
Девушка легла на кровать, закрыла глаза и постаралась заглянуть в глубь своей души. Отчего-то способ казался правильным, хоть она о нем раньше и не слышала. Веки подергивались, мешая сосредоточиться. Кася постаралась расслабиться, и перед внутренним взором закружили темно-синие пятна. Она смотрела на хоровод и думала: «Я отпускаю обиды. Я прощаю маму. Прощаю отца. Прощаю Олега. И саму себя». Слова эхом звенели у нее в голове, синие кружки распределились по двое на группы, полукругом. Свечение нарастало, слепило. Девушка жмурилась, но стойко продолжала всматриваться в них. И вдруг поняла, что синева – это глаза. Такие же, как у медсестры. Только теперь их несколько пар. По коже побежал мороз, руки и ноги
