ет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
© Л. Элтанг, 2006
© ООО «Альпина нон-фикшн», 2023
Издательство благодарит Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency за содействие в приобретении прав
Часть первая
сентябрь, 17
о чем я думаю?
даже самые обычные люди делают странные вещи
моя квартирная хозяйка, сеньора пардес, заглядывает в мой шкаф и трогает белье, утром я положил в ящик с трусами божью коровку, а вечером ее там не было
доктор тоже хорош – вечно зудит, что мои неприятности происходят от любви к словам, а сам велел мне писать дневник, каждый божий день, записывать все, что приходит в голову
на это уходит слишком много слов, они гудят в голове золотистыми шершнями, крошатся мерзлым молоком, прозрачными крабами разбегаются по песку, стрекозиным слабым ломом носятся по ветру, засоряют водосток крупной манною небесной, но если я перестану писать, все исчезнет
без даты
гармония превращается в хаос довольно быстро, достаточно вылететь одной клавише или лопнуть струне – всегда найдутся люди, которые любят сломанные смычки, разбитые окна и прочие вещи, означающие разорение, кавардак и свистопляску, эти люди придут и деловито все доломают
когда брат сказал, что уезжает, мне было пятнадцать лет, он собрал вещи, положил пистолет в дорожную сумку, постучал меня по плечу, и как только за ним закрылась дверь, я услышал, как лопнула струна, не так пронзительно, как в финале вишневого сада, а глухо и буднично, будто выстрелили в стену
в чеховской пьесе мне всегда нравилась одна сцена – не помню в каком действии – там, где раневская справляется о здоровье фирса, а он отвечает: позавчера! мы с братом так разговаривали довольно долго, я был фирсом, разумеется, поэтому в финале, когда вдали раздается стук топоров, я всегда лежу неподвижно
сентябрь, 19
Доктор Дора просит пользоваться прописными буквами. Большие буквы раздуваются и мешают словам дышать. А точки застревают в горле, как рыбьи косточки. Еще она все время твердит о боге. И о грядущих бедствиях. И спрашивает, о чем я думаю.
О чем я думаю? Мир надоел богу, как плохой театр, где труппа заносчива и бесталанна, а ради нескольких гениев содержать его тяжело. Крыша течет, счета за электричество, ремонт поворотного круга, ступени жертвенника вечно в крови. Поэтому бог давно сюда не заходит.
В книжках, которые я читал в детстве, планетарные бедствия случались сплошь и рядом. Зато неподалеку оказывались неземные существа, способные протянуть нам руку или, наоборот, все окончательно испортить. Трещины в земной коре, вирусы, превращающие людей в ящериц, свинцовые дожди, об этом узнавали где-нибудь в созвездии Псов, а дальше все было либо очень страшно, либо просто замечательно.
Когда я стану писателем, напишу книгу про то, как владелец плохого театра решил его навестить. Зашел на утреннюю репетицию, поздоровался с хористами за руку. В книге всем будет очень страшно, но кончится все просто замечательно. Книга будет для младшего дошкольного возраста, остальные уже не поверят.
сентябрь, 20
в кафе приходил сын хозяина, принес мне вишню в бумажном пакете, вишня помялась и испачкала ему рубашку, никакое благодеяние не бывает безнаказанным, сказал я, взял солонку и насыпал соли на красное пятно
фелипе – белозубый щеголь с ямочкой на щеке, у него добродушный широкий рот, хочется сунуть туда орех и ласково надавить на челюсть снизу
хозяин добавил мне десять тысяч песет в неделю, велел купить новые джинсы – я видел джинсы в витрине на пласа реаль, цвета слоновой кости, такие были у моего брата, мы жили тогда в вильнюсе, папа еще не умер, а до этого мы жили в разных местах, потому что отец любил разные места
вспоминать отца или брата – все равно что думать о конце света, я обнес эти мысли кольями и оставил негде дале, как велел максим грек, хотя брат мой жив и платит за всех моих докторов
как только позволишь памяти перестать тебе врать, позволишь ей не прятать одно в другое, будто кролика в пасхальное яйцо, сразу понимаешь, какое все слабое и на каком перетертом шнурке оно держится
сентябрь, 21
познакомился
