и Тоби посмотрели влево и увидели вдалеке, в просвете деревьев, высокую стену, похожую на ту, что тянулась вдоль дороги. Пока они ее разглядывали, машина вильнула по аллее вправо, и показалась вода.
– Я и не думал, что монастырь так близко, – сказал Тоби. – Ой, смотрите, озеро! Здесь можно купаться?
– Можно, если не боишься тины, – ответил Джеймс. – Из-за водорослей здесь не везде безопасно купаться. Лучше посоветоваться с Майклом. Он у нас знаток в этом вопросе.
«Лендровер» теперь катил у кромки воды, она за топкой камышовой зарослью лежала тихой гладью и отливала последние краски дня в тусклую эмаль. Озеро было огромно. Дора смутно различила вдали очертания монастырской стены на другом берегу. Имбер-Корт отсюда виден не был, его скрывали деревья. Озеро сузилось, и машина вновь свернула влево. Пол сбавил ход и с величайшей осторожностью проехал по деревянному мосту, ходившему ходуном под колесами.
– С этой стороны в озеро впадают три ручья, – пояснил Джеймс, – а с другой стороны – речка. Правда, ее и речкой-то не назовешь, теряется где-то в болотах.
«Лендровер» медленно затрясся по второму мосту. Дора глянула вниз и увидела через перекладины поток, переливавшийся зелеными водорослями.
– Дальнего берега озера отсюда не видно, – продолжал Джеймс, – оно огибает дом с той стороны. У озера форма буквы «Г», и этот берег, естественно, вертикальная черточка буквы. Дом же стоит как бы в излучине буквы.
Миновали и третий мост. «Лендровер» опять вильнул влево, и Дора принялась разглядывать дом. Теперь хорошо была видна его боковая сторона – прямоугольник серого камня с тремя рядами окон. За домом, чуть в сторону от дороги, раскинулся двор, окруженный кирпичными строениями, которые венчала изящная башенка с часами.
– А там наш сад, – показал Джеймс, кивая вправо. Дора окинула взглядом поле овощных грядок, теплицы. За ними простирался парк с вековыми деревьями. Воздух тут был душный, сумеречный. Деревья вдали застыли в последнем отблеске угасающего дня.
«Лендровер» прошуршал по гравию и остановился перед фасадом. Дору трясло от нервного перевозбуждения, она чувствовала, как кровь приливает ей к лицу. Руки и ноги не слушались, когда она попыталась выбраться из машины. Джеймс подошел к дверце и подал ей руку. Высокие каблуки скрипнули по гравию. Она отступила на шаг и глянула снизу на дом.
Отсюда он не казался таким огромным, как издали. Коринфские колонны поддерживали широкий портик над балконом, на который выходили комнаты второго этажа. Балкон обрамляли расходящиеся в стороны симметричные извивы лестниц, в верхней части они закрывали собой боковые крылья дома, а внизу почти смыкались по центру фасада. Два каменных льва уютно, словно кошки, примостились внизу на перилах, а между ними виднелось несколько балконных дверей, прорубленных чьей-то нечестивой рукой в конце XIX века, они вели в просторный зал первого этажа. Над ними помещался каменный медальон, в искусную резьбу которого были вплетены слова «Amor via mea»
