ободную минуту на то, чтобы привести дом в порядок, но он по-прежнему казался мне жутким.
– Новый дом, новая работа, новое начало, – постоянно твердила мама, стараясь, чтобы голос её звучал радостно. Но с «новым началом» всё было сложно – по крайней мере для меня.
У мамы-то всё было нормально – она жила в Оукбридже до моего рождения, так что для неё это в любом случае не было таким уж новым началом. Но я едва успела окончить седьмой класс, а потом мне пришлось упаковать свою прежнюю жизнь в кучу коричневых картонных коробок и оставить позади всё знакомое и родное.
– Я вообще не понимаю, зачем нам понадобилось сюда переезжать, – ворчала я, сидя за обедом в первую неделю – опять пицца, лежащая в крышке от коробки. С самого приезда сюда мы питались только пиццей. Горячая пицца на обед и холодные остатки пиццы к чаю. Я никогда не думала, что пицца может надоесть мне до тошноты, – но это произошло, серьёзно!
Мама, сидевшая по другую сторону стола, посмотрела на меня и нахмурилась:
– В каком смысле – ты не понимаешь? Сколько раз мне ещё объяснять?
– Знаю, знаю: «Это хорошая работа, слишком хорошая, чтобы от неё отказаться». Но ты же была довольна своей прежней работой, верно? И что насчёт меня? Что я должна делать без Лоры? И как насчёт моего курса по ландшафтной фотографии? Ты же знаешь, как я любила ходить на…
– Послушай, мне очень жаль, Бекки. – Мама прижала пальцы к виску, как будто у неё болела голова. – Я знаю, что тебе тяжело, но я уверена, что Лора приедет к нам гости этим летом, только попозже, и у вас будет масса возможностей пофотографировать природу здесь, в округе. – Она начала убирать пиццу со стола. – Ты же знаешь, что такая работа подворачивается нечасто, особенно в моём возрасте. Я возглавлю собственный отдел. Это большой шаг вперёд.
Мы были так заняты в эти первые дни, что у меня не нашлось времени подумать – а что я буду делать, когда мама действительно возьмётся за свою крутую новую работу? Были летние каникулы, синоптики постоянно твердили, что это самый жаркий июль за всю историю наблюдений, и мне предстояло как-то скоротать шесть пустых недель. Наш дом ещё не был подключён к интернету, и я едва могла поймать сигнал мобильной связи достаточно надолго, чтобы кому-то позвонить. Вот это и называется – застрять в полной глуши.
Большие коробки мы разобрали в первые же выходные после приезда. Мы распаковывали их целых три часа, и я уже готова была рухнуть на пол от жары и усталости, когда появилась мамина давняя подруга, Стелла, чтобы помочь нам.
– Трейси Миллер, поверить не могу, что ты вернулась! – воскликнула она, врываясь в дом и заключая маму в объятия. – Я так рада тебя видеть! А ты, должно быть, красавица Бекки! – Она повернулась ко мне, схватила меня за обе руки и крепко сжала их.
Я покачала головой, краснея. Никто раньше не называл меня красавицей. Прямые каштановые волосы, вздёрнутый нос и веснушки – это не то, что можно считать красивым. Милым – может быть, но не красивым.
– Мы с твоей мамой знакомы много лет, – продолжила Стелла, её глаза озорно блестели. – Я знаю её с начальной школы, ты можешь в это поверить?..
Я не могла представить себе маму в начальной школе. Она всегда была невероятно рассудительной и взрослой. Больше похожей на директора школы, чем на кого-либо ещё.
– Она много озорничала? – спросила я, заранее зная, каков будет ответ.
– Озорничала? – расхохоталась Стелла. – Да твоя мама собственной тени боялась! Она бы даже гусю не сказала «бу-у-у»!
Стелла мне сразу же понравилась. Она была того же возраста, что и мама, но казалась намного моложе. У неё были волнистые каштановые волосы с высветленными почти добела прядями, и она постоянно улыбалась. Она ворвалась в наш тёмный пустой дом, наполнив его шумом и смехом. Когда ей надоело разворачивать чашки и блюдца и протирать шкафы, она поставила в проигрыватель старый CD-диск с диско-музыкой и стала танцевать по комнате – по очереди подхватывая меня и маму и кружа нас, пока мы не запыхались и не вспотели.
– Слишком жарко, Стелла, – простонала мама, отталкивая её, но я видела, что она совсем не против.
– Когда-то мы танцевали всю ночь напролёт! – воскликнула Стелла. – И я не помню, чтобы ты тогда жаловалась!
– Это ты танцевала всю ночь, – со смехом возразила мама. – А я пыталась утащить тебя домой! Но я по тебе скучала, – добавила она. – Это всё было так давно…
– Я тоже скучала по тебе, Трейс, – отозвалась Стелла, на несколько секунд став серьёзной.
Было круто познакомиться с кем-то из маминого прошлого. Она никогда особо не рассказывала о том, почему покинула Оукбридж. Она разошлась с моим отцом и уехала ещё до того, как я родилась, и любое упоминание о нём – или о «тех временах», как она это называла, – гарантированно вызывало у неё головную боль. Я знала, что это звучит странно,
