из них я читала, – сказала она.
– Я не знал.
– Генрих присылал их мне.
– Генрих? Он никогда об этом не упоминал.
– Возможно, это к лучшему.
– Что ты имеешь в виду?
– Генрих о них весьма невысокого мнения.
– Он писал мне, что восхищается некоторыми из них.
– Очень мило с его стороны. Мне он писал совершенно обратное. Я могу показать его письма.
– Он поддержал меня в моем намерении.
– Неужели?
– Мне найти его письма?
– Не думаю, что это необходимо, теперь у тебя есть работа. Ты приступаешь с понедельника.
– Я литератор, и я не желаю служить в конторе.
– Я могу прочесть тебе то, что он писал, чтобы ты опустился с небес на землю.
Юлия вышла их комнаты. Вернулась она со стопкой писем, села на диван и принялась перебирать конверты.
– Вот! Оба. В первом он описывает тебя как «юную любящую душу, раздираемую чувственностью». Во втором письме Генрих называет твои стихи «женоподобным сентиментальным рифмоплетством». Хотя мне понравились некоторые, поэтому я нахожу его суждение слишком строгим. Возможно, какие-то стихотворения и ему пришлись по душе. Когда я прочла эти письма, то решила, что пришло время определиться с твоим будущим.
– Меня не волнуют суждения Генриха, – сказал Томас. – Он не литературный критик.
– Нет, но его суждения подсказали мне решение.
Томас уставился в ковер.
– И мы связались с герром Шпинелем, который был добрым приятелем твоего отца. Некогда он возглавлял солидную страховую контору в Любеке. Ныне у него еще более уважаемая контора в Мюнхене. Это достойное место, и, если будешь стараться, карьера тебе обеспечена. Я не стала рассказывать герру Шпинелю о твоих школьных оценках. Он верит, что ты окажешься достойным сыном своего отца.
– Ты выделила Генриху содержание, – сказал Томас. – Ты оплатила публикацию его первой книги.
– Генрих всерьез занимается литературой. Его все хвалят.
– Я тоже намерен посвятить свою жизнь литературе.
– Я не советовала бы тебе продолжать твои литературные опыты. Из отчетов твоих учителей я знаю, что ты не способен ни на чем сосредоточиться. И я не стала бы делиться с тобой суждениями твоего брата по поводу твоих сочинений, если бы не желание тебя отрезвить. Служба в страховой конторе сделает тебя более уравновешенным. А теперь нам следует пойти к портному, чтобы сшить приличный пиджак, который впечатлит герра Шпинеля. Надо было сделать это сразу по приезде.
– Я не хочу служить в страховой конторе.
– Боюсь, что твои опекуны уже приняли решение и они не отступятся. Это моя вина. Я была с тобой недостаточно строга. Я не знала, что делать с твоими школьными оценками, поэтому пустила все на самотек. Но когда их увидели твои опекуны, они взяли дело в свои руки. Я могла бы воспротивиться, если бы
