отдам тебе все свои деньги. Все.
– У тебя ни гроша за душой.
– Без денег ты не сможешь прожить в бегах.
– Заткнись!
– Я человек богатый! – испуганно заорал Игнациус. – Я все тебе отдам, только уходи.
– И где же у тебя хранится столько денег?
– В шкафу. – Он приподнялся и указал пальцем на шкаф.
– Ни с места!
Эй-ты подошел к шкафу, цедя сквозь зубы, глаз да глаз за тобой нужен. Потом открыл дверцу. В шкафу висела одежда. Еще там было два ящика с нижним бельем.
– Гляди-ка, сколько денег.
Он вынул из сумки нож и сказал, все, хватит.
– Они тут, внутри! – в отчаянии пролепетал Игнациус.
И указал на стенку шкафа. Потом осторожно подошел поближе, раскинув руки, чтобы показать, что не скрывает никакого обмана. И отодвинул доску, которую можно было принять за стенку шкафа. Сверху донизу весь шкаф был начинен плотно упакованными пачками купюр, аккуратно сложенных рядками и перевязанных ленточками. Сколько же тут денег… Купюрами по… Мать его за ногу…
– Это все твое, если оставишь меня в живых.
– Откуда ты все это взял?
– Это твои любимые друзья мне каждый месяц платят, а у них денег куры не клюют.
– С чего бы это?
– Они платят мне за то, что я забыл назвать их имена полиции.
– Да чтоб тебя…
– Каждый месяц меня обеспечивают. В конце каждого месяца, тридцатого числа, расплачиваются за мое молчание.
У него даже глаза блестели. На лице играла полуулыбка, наверное, от ужаса.
– Возьми это все и уходи, – сказал он. И, обессиленный, сел на кровать.
– Это мои-то друзья разбогатели? Томас в земле копается.
– Хозяйничает. Ему досталась в наследство ферма, и похоже, что дела идут отлично. Тон работает в модном ресторане. А третий – механик и заколачивает солидную деньгу. Все сумели неплохо устроиться.
На несколько мгновений Эй-ты позавидовал такому раскладу. И его охватила глубокая ярость за те годы, которые он потерял, сидя сложа руки и разглядывая облупленную стену камеры. Он сделал над собой усилие, чтобы не отвлекаться.
А Игнациус спросил, не глядя на него:
– Как ты бежал?
– Быстрее охраны. Пятеро суток шагал по ночам, питался желудями, воровал куриц и пил их кровь, просто чудо, с каждым часом удаляясь от застенка и думая о тебе одном. Тебя уже предупредили, что я скрылся?
– Да.
– Я уже два дня тут живу, под звуки твоего дурацкого свистка. Успел переодеться, наесться…
– Полиция перерыла весь дом на случай, если ты…
– Мне кажется, что никому так не знакомы все уголки этого здания, как мне. А ты с утра до ночи дул в свисток…
Игнациус указал на шкаф, чтобы закончить беседу:
– Это все твое. По рукам?
– Есть небольшая загвоздка.
– Какая?
– Ты на меня донесешь, не успею я выйти отсюда
