погибнем раньше, чем успеем его написать», – подумала я.
– Да, уж лучше ничего им не рассказывать. Не сейчас.
Я подвинулась ближе, прильнула к нему, и он обнял меня. Некоторое время мы сидели тихо, встревоженные и скорбящие, но нас успокаивали мысли о Роджере, Бри и детях.
Из хижины доносились звуки. Сначала все притихли, ошеломленные, но обыденность брала свое. Дети не могли долго молчать, и сейчас из-за двери слышались тоненькие голоса, которые задавали вопросы и просили еду. Малыши о чем-то возбужденно переговаривались, довольные, что их не отправляют спать, несмотря на поздний час, и их болтовня пробивалась сквозь звяканье посуды и звуки приготовления пищи: для поминок готовили лепешки и пироги с мясом – миссис Баг была бы довольна. Внезапно из трубы вылетел сноп искр и рассыпался вокруг крыльца падающими звездами, ослепительно яркими на фоне темной ночи и свежего белого снега.
Джейми покрепче прижал меня к себе и вздохнул, любуясь красивым зрелищем.
– Так что ты там говорила про белый снег, который сверкает как днем? – Знакомая строка звучала непривычно от мягкого горского выговора. – Это стихи, да?
– Да, правда, не совсем подобающие для бдения над покойником: шутливое рождественское стихотворение про визит святого Николая.
Джейми фыркнул, его дыхание повисло белым облачком.
– Не думаю, что слово «подобающий» имеет какое-то отношение к бдению или поминкам, саксоночка. Дай скорбящим достаточно выпивки, и они затянут: «А ну-ка, передай бутылку» – и пустятся в пляс во дворе под луной.
Я сдержала смех, но очень живо представила себе эту картину. Чего-чего, а выпивки у нас хватало: бадья свежего, недавно сваренного пива стояла в кладовке, а Бобби принес из амбара бочонок виски, припрятанный для непредвиденных случаев. Я подняла руку Джейми, поцеловала холодные костяшки пальцев. Отчаяние и растерянность постепенно проходили, мы все сильнее чувствовали пульс жизни за нами. Хижина походила на маленький яркий островок жизни, дрейфующий в холоде черно-белой ночи.
– «Нет человека, который был бы как остров, сам по себе»[17], – тихо произнес Джейми, словно уловив мои невысказанные мысли.
– Вот это подобающие слова, – суховато сказала я. – Может, даже слишком.
– Да? Ты о чем?
– «Не спрашивай никогда, по ком звонит колокол, он звонит и по тебе…» Мне доводилось слышать фразу «Нет человека, который был бы как остров…» только вместе со строкой про колокол.
Джейми хмыкнул.
– Знаешь его наизусть? – Не дожидаясь ответа, он наклонился и палкой поворошил угли, подняв бесшумный фонтанчик искр. – Знаешь, а ведь это вовсе не стихотворение… Вернее, так считал сам автор.
– Не стихотворение? – удивилась я. – А что же тогда? Или чем было?
– Медитацией, это нечто среднее между проповедью
Здесь и далее цитаты из «Духовных стихотворений» (другое название «Молитвы») английского поэта Джона Донна (1572–1631). 17-е стихотворение.
