в хижину с порывом холодного воздуха, на их лицах застыли одинаковые маски тревоги и волнения. Я не успела ничего сказать, как они тут же бросились к Лиззи, словно пара железных стружек к магниту. Лиззи с трудом села, один из близнецов встал позади нее на колени и принялся ласково разминать ее плечи, когда прошла последняя схватка. Его брат сел рядом с Лиззи, заботливо обняв то, что когда-то было ее талией, а другой рукой убирая назад со лба взмокшие от пота волосы жены.
Я попыталась накрыть ее торчащий живот одеялом, но разгоряченная Лиззи сердито его оттолкнула. В хижине было влажно и жарко от кипящего котла, пота и наших усилий. Я подумала, что близнецы гораздо лучше меня знакомы с анатомией Лиззи, и отдала скомканное одеяло тетушке Монике. При родах нет места скромности.
Взяв ножнички, я опустилась на колени перед Лиззи и быстро надрезала промежность, почувствовав на руке крохотную струйку теплой крови. Довольно редкая процедура при обычных родах, но сейчас мне требовалось место для манипуляций. Я прижала к разрезу чистую тряпицу, но кровотечение почти прекратилось, а внутренняя поверхность бедер Лиззи уже и так была вся в крови.
Это и правда была ножка. Увидев длинные, как у лягушонка, пальчики, я машинально взглянула на босые ноги Лиззи, крепко упертые в пол по обе стороны от меня. Нет, у нее пальцы короткие и пухленькие, значит, это вклад близнецов.
Сырой, болотный запах околоплодных вод, пота и крови поднимался от тела Лиззи, словно туман, и по моим бокам тоже струился пот. Я просунула палец под крохотную пяточку, захватила ее и вытащила наружу ножку, чувствуя, как в плоти ребенка пульсирует жизнь, хотя сам он не шевелился, беспомощный, скованный процессом рождения.
Другая… мне нужна другая ножка. Наскоро прощупывая между схватками брюшную стенку, я просунула внутрь другую руку вдоль появившейся ножки и нашла крохотные выпуклости ягодиц. Торопливо поменяв руки и закрыв глаза, нащупала изгиб согнутого бедра. Черт, похоже, колено ребенка подтянуто к подбородку… Среди хлюпающей жидкости я нашла податливую жесткость похожих на хрящи косточек, эластичную плоть мышцы… нащупала один пальчик, второй, обхватила другую лодыжку и, прорычав: «Держите ее! Крепче!», вытащила вторую ножку, когда Лиззи выгнулась, а ее нижняя часть оказалась прямо передо мной.
Я отодвинулась и открыла глаза, тяжело дыша, хотя и не от физических усилий. Маленькие лягушачьи пяточки разок дернулись и повисли, когда со следующей схваткой обе ножки полностью вылезли наружу.
– Еще разок, милая, – прошептала я, положив руку на напрягшееся бедро Лиззи. – Давай еще так же.
Лиззи утробно зарычала, достигнув той точки, когда женщине уже все равно, выживет ли она, умрет или разорвется на части, и нижняя часть ребенка медленно выскользнула наружу. Петля пуповины вокруг животика пульсировала, словно жирный пурпурный червь. Я не могла отвести взгляд от этого зрелища и только мысленно благодарила Бога, когда поняла, что тетушка Моника пристально смотрит из-за моего плеча.
– Ist das яички? – озадаченно спросила
