на следующий месяц. На улице уже смеркалось, когда Татьяна вышла из трамвая и торопливой походкой направилась к своему дому. Ее удивило, что дверь квартиры без труда открылась, и кроме того, в коридоре горел свет. Но зная, какой она может быть рассеянной, Татьяна лишь покачала головой. Она сняла драповое пальто и потянулась к вешалке. Но в этот момент скрипнула половица, и девушка, вздрогнув от неожиданности, резко повернулась. Перед ней стоял улыбающийся Петр Степанович.
– Папка! – закричала Татьяна и, отбросив пальто в сторону на пол, с радостным визгом бросилась в объятия отца. – Папка, милый мой, папка… ты вернулся, – захлебываясь от счастья, шептала она, покрывая его лицо поцелуями.
А он, большой и сильный, словно нашаливший ребенок, смущенно моргал глазами, не в силах произнести ни единого слова.
– Мой родной… мой самый любимый, папка… Ты вернулся…
– Танюша… ну все, все, дочка, – Петр Степанович наконец пришел в себя, чмокнул девушку в щеку и легонько отстранил.
– Но почему ты не сообщил мне, что приезжаешь сегодня? Я бы обязательно тебя встретила. Но почему ты у меня не такой, как все, – наседая на отца, девушка ударяла его в грудь и теснила из коридора в комнату.
– Танюша… девочка моя…
– Нет, ты ответь мне, почему? У всех отцы, как отцы, а от тебя ни письма, ни весточки не дождешься. Ты же знаешь, как я волнуюсь, как жду тебя.
– Танюша, успокойся. Мы не одни, у нас гости, – Петру Степановичу после некоторых усилий удалось вставить слово и тем самым прервать словесную атаку дочери.
– Гости?
– Да, – ответил Петр Степанович и подвел дочь к дивану, на котором скромно сидел Чернышов. – Вот, познакомься, Танюша, – Андрей Чернышов. А это – моя дочь. Прошу, Андрей, любить и жаловать, – произнес счастливый отец и улыбнулся.
– Татьяна, я очень рад нашему знакомству, – произнес Андрей и попытался подняться, но костыли, лежавшие рядом с ним на диване, соскользнули на пол, и он беспомощно, с растерянной улыбкой на лице, застыл.
– Ничего, ничего… я сейчас, – девушка бросилась к Андрею и подняла костыли.
Татьяна была хорошенькой. Высокая, стройная, темно-синие глаза блестели искрами бодрости и молодого задора. Тяжелая коса, венцом уложенная на голове, красиво обрамляла изящный удлиненный овал лица с тонким носом и упрямым крутым изломом небольшого рта. В выражении ее глаз и лица было что-то от отца, и, возможно, поэтому тот так слепо и безрассудно любил ее. А было ей уже тридцать два года. Годы!? Эти проклятые годы! Ее подруги по школе и по библиотечному техникуму почти все давно были замужем, а некоторые даже успели развестись и снова выйти замуж. Татьяне иногда казалось, что мужчин отпугивает ее строгий вид и не менее строгий туалет, и будь она немного пораскованнее, все было бы иначе. Мужчину следует сначала очаровать и захватить в плен, а лишь затем показывать свой характер. Но на жизненном
