за каплями воды, падающими с потолка, хотя у них полно воды в поилке. Дюжина овец цепочкой следует друг за другом и падает с обрыва, причем ни одна не остановится и не посмотрит вниз на трупы разбившихся товарок. Можно вообразить себе, как смышленый цыпленок или овца побойчее отступают подальше от сцены массового безумия и качают головой, сокрушаясь о глупости своего вида.
Но отметим им в оправдание, что осуждать кур и овец за недостаток предусмотрительности – типичное проявление антропоморфизма. И даже ханжества. В домашних животных мы тщательно воспитывали послушание, а вовсе не самостоятельный ум. Самым разумным видом живых существ мы оказались в том числе и потому, что систематически искореняли конкурентов. К тому же домашние животные живут в искусственной среде, а не в природных местах обитания. Наши любимцы, а также наш скот и птицы подвергаются опасностям, совершенно не предусмотренным природой.
Мы подвластны тем же процессам эволюции, что и все животные. Дарвиновскую премию можно было бы присуждать любому виду по его собственным критериям. Но человеческий вариант этой награды должен еще и пробуждать в нас чувство юмора. Поскольку нам не очень-то ясен ход мысли животного, его самая дурацкая смерть едва ли нас насмешит. Так что животным Дарвиновская премия не присуждается. Но представители нашего вида бывают вполне ее достойны, как доказывают собранные здесь истории.
Премия Дарвина: сплошное свинство
Подтверждено Дарвиновской комиссией 4 июля 1991 года
Трое мужчин из Итона погибли вечером 4 июля, осуществляя свой хитроумный план. Джеймс, Билли и Эшли разбились в голубом “форде”-пикапе. Аварии способствовали свиньи и алкоголь. “На месте мы обнаружили множество пивных банок”, – засвидетельствовал шериф Эндрю Уотсон. Содержание алкоголя в крови водителя вдвое превышало допустимый законом максимум.
Вот как разворачивались события.
Трое друзей отметили государственный праздник выпивкой. Ближе к вечеру их обуяло желание угоститься свиными отбивными. “Они взрывали петарды, и тут Джимми сказал: надо бы съездить за жратвой”, – рассказывала подружка Билли Эмма. В одиннадцать вечера они сели и поехали за семнадцать километров на свиноводческую ферму, вознамерившись украсть кабанчика и нажарить из него отбивных.
Один из троих спутников залез на ограду и обвязал веревкой ногу упитанного хряка. Двое других ухватились за веревку и потащили тушу весом в полтора центнера. Под напором бившегося изо всех сил хряка ограждавшие ферму цепи высотой под два метра прорвались, и целый участок метра четыре длиной обрушился, напугав грохотом все стадо – и оно ломанулось в прорыв.
“Я спал, и тут этот дикий шум, – рассказывал владелец фермы. – Я выскочил из дома с обрезом и четырежды выстрелил в воздух, прикрикнул на них, чтобы они убирались прочь”.
Свиные воры поспешно загрузили добычу в грузовик, привязали веревку к грузовику и понеслись по сельской местности со скоростью 170 км/ч. Ремни
