разбитого фонтана, в былые годы поившего паломников. По наконечнику отложенного в сторону копья… Тимезий видел, как в руках опытных воинов-колесничих копья с такими наконечниками рубят людям руки и головы не хуже тяжёлых секир, а при колющем ударе пробивают тела насквозь… Те, кто перемолол под Ионнеями две фаланги, наверняка теперь в Линдеях. За смешной стеной… За истончающейся ночью… В лабиринте колесницам не развернуться, но мечеглазам они не нужны, да и «краснолапых» вряд ли всех выбили. Это только говорится «последний штурм», а после него ещё добирать и добирать.
– Тимезий!
– Чего ещё?
– А как ты у Ионней? Как ты того белобрысого?..
– А то ты не слышал! – Вспоминать о поражении перед боем – дурная примета. Перед боем вспоминают о победах, но… Но ведь ты, именно ты, тогда победил. Любой ценой выносить отбитые копья – приказ вождя. Прежде всего – оружие и раненые, а мёртвые уже мертвы. Земля одна на всех, это титаны, пока могли, волокли покойников, что познатней, в свои некрополи, людям довольно памяти и победы.
– Расскажи… А то Арминакт всего не видел.
– Арминакт и не мог, он в это время пытался нашу полусотню к холму отвести… А получилось так – когда в первой же схватке удалось «краснолапого» прикончить, мы было решили, что белобрысые прыти-то поубавят, остановятся, мы их на топкое место и загоним. Только не срослось. То ли вёл их кто другой, то ли всё у них навыворот, но озверели они совсем и так врезали, что коняги наши и те сплоховали, да… Не все, но нам хватило. Я с краю стоял, ну кентавры нас, удирая, и задели, человек пять с ног сшибли. Меня тоже. Пока поднялся, фаланга отступила, а белобрысые уже близко… Хорошо, Пифар, вожак, последним шёл, вот я ему на спину и сиганул. Коняги такого не любят, но тут не до ссор было. Он за своими помчался, чтобы вернуть, ну а мне куда деваться, держусь. А тут белобрысый сбоку, и откуда только взялся?.. Меня в расчёт не принял, на Пифара копьём нацелился. Ну, я с ходу со спины Пифаровой и прыгнул. Повезло, как раз в жизни везёт, – мечом прямо в горло попал. Копьё подхватил, Пифар ржёт, довольный, сам меня на спину забросил, и вперёд.
– А меч, ну, который с камнем?
– Так то не мечеглаз был, обычный копейщик, таким длинный меч не положен. А даже и был бы – зачем он нужен…
– Я бы не бросил.
– Ты ещё истукана с площади подбери! Ну выволок бы я эту красоту, а дальше что? Меч без своего мечеглаза хуже собаки без хозяина, та хотя бы сразу не дохнет. Уж не знаю, как белобрысые это делают, только в чужих руках меч до первой крови живёт, а дальше – всё! Полклинка – в пыль, рукоять, как из горна, а тебе – конец…
– Тогда ещё больше надо… Ну, набрать таких мечей… Может, их переучить как-то можно. Кровь им свою для начала дать или ещё что?
– А то без тебя никто не догадался! Нет уж, пусть сгинут вместе с хозяевами, а выплавлять железо не хуже мы научимся. Своё и по-своему!
– Тимезий?
– Ну?
– А почему они «краснолапые»?
– Наручи
