сплетни, ваши споры!Да, в необоримой силе
Глаз ее – одно желанье:
Чтоб любимый догадался,
Где, когда у них свиданье.
Самое сокровенное
«Мы, любители клубнички,
Ищем, кто твоя зазноба,
Сколько дядей приобрел ты,
А верней сказать, вы оба?
Ибо то, что ты влюбился,
Видно с первого же взгляда.
Но что ты любим – вот это
Нам еще проверить надо».
Люди добрые, ну что вы!
Вход ей вольный, не взыщите!
Нет ее – вы чтите призрак,
Есть она – вы все дрожите.
Но Шехабэддин недаром
Снял бурнус на Арафате,
И не глуп, кто так поступит,
Если это будет кстати.
Коль по имени кого-то
Пред его любимой кликнешь,
Или перед царским троном,
То уж выше нет почета.
Был предсмертный крик Меджнуна
Криком боли нестерпимой:
«Вы мое забудьте имя
Пред Лейли, моей любимой».
Тимур-наме
Книга Тимура
Перевод В. Левика
Мороз и Тимур
Так в необоримом гневе
К нам пришел Мороз. Овеял
Все и вся дыханьем льдистым
И бушующие распрей
Ветры на людей погнал.
Повелел вершить насилье
Вихрю, колкому от стужи,
Ворвался в совет Тимура
И ему промолвил грозно:
«Усмирись, несчастный, стихни!
Прочь, неправедный владыка!
Долго ль будет жечь твой пламень,
Опалять сердца людские?
Или ты один из духов,
Богом проклятых? Я также!
Ты старик, и я, – и Землю
И людей мертвим мы оба.
Да, ты – Марс, а я – Сатурн,
В единенье – роковые
Вредоносные планеты.
Если ты – души убийца,
Если леденишь ты воздух,
Помни, мой покрепче холод!
Ты ордой своей жестокой
Истребляешь правоверных,
Но придет мой день – найду я,
Видит Бог! – похуже пытку.
И тебя уж – Бог свидетель! —
Не помилую. Бог слышит!
Ты, старик, ни жаром угля,
Никаким огнем декабрьским
Хлада смерти не избудешь».
Зулейке
Чтоб игрою благовоний
Твой порадовать досуг,
Гибнут сотни роз в бутоне,
Проходя горнило мук.
За флакон благоуханий,
Что, как твой мизинец, мал,
Целый мир существований
Безымянной жертвой пал, —
Сотни жизней, что дышали
Полнотою бытия
И, волнуясь, предвкушали
Сладость песен соловья.
Но не плачь, из их печали
Мы веселье извлечем.
Разве тысячи не пали
Под Тимуровым мечом!
Зулейка-наме
Книга Зулейки
«Создает
