на кухню котлы драить отправил, а сразу дружине в помощь определил.
Но все равно до дня, когда Овсень возьмет в руки меч, выкованный специально для него, еще ой, как далече. А значит, не бывать ему героем, не спасти красавиц от чудовища многоглавого. Окопался гад под горой, не выкурить его никак. Матушкин младший брат пытался уже, в ватаге с другими парнями. Сожрал их змей и костями не подавился, образина. Овсень вздохнул и снова посмотрел на девиц.
Дружинники же его вертлявость расценили по-своему и начали похохатывать, сначала тихо, потом во весь голос.
– Небось, столько красивых девок за раз и не видел, а, малой? – скалил зубы Вакута. Лицо у него щекастое, бородой заросшее, еще и конопушки по носу и лбу рассыпались, словно просо. Говорят, женщины с ним раньше неласковы были, замуж за рябого ни одна не пошла. Теперь же он, разбогатев в княжьей дружине, мог жениться на любой умнице, но уже сам не хотел. Проводил редкие свободные деньки в веселом доме и, не стыдясь, говорил прилюдно, что бабы падки только на серебро в кошеле.
– Я не… – вскинулся захваченный врасплох Овсень, но его тут же оглушил хоровой гогот, от которого гнедая кобыла Желана, боярского сына и лидера их ватаги, взвизгнула и едва не встала на дыбы. Хозяин успел вовремя перехватить поводья.
– Стой, травяной мешок, иначе скормлю дворовым псам, как вернемся! – рявкнул он и огрел кобылу ладонью по шее. Та жалобно всхрапнула и будто сжалась, а следом дрогнуло сердце и у Овсеня. За что животину зря мучить?
Но права задавать старшим подобные вопросы у него еще не было.
– Малой все правильно делает, – продолжал Желан, оглядываясь на красавиц за спиной. – Когда еще случится таких горлинок ясных сопровождать? Пусть посмотрит, не запрещено. И мы посмотрим.
И Желан прищурился, разглядывая сидящую к нему лицом Добронраву. Остальные сидели боком и тихонько перешептываясь с ученицей ведьмы, что заменила собой кузнецову Маряшку. Отсюда был виден только край ее затылка. И лишь дочка ключницы держала себя прямо и горделиво, словно боярыня какая.
Да, из девиц Добронрава, пожалуй, краше всех будет. Коса – чистое золото, глаза зеленые, как листья молодой березы. Матушка, души в ней не чаявшая, наряжала дочку с самого детства, не скупилась. Волосы ей крапивными отварами полоскала, личико наговоренным молоком по утрам умывала.
Вот и выросла девка – всем на загляденье, себе на погибель. И как назло, княжичу младшему приглянулась, Росславу, который в двадцать зим уже носил прозвание Храбрый. До того, говорят, дело дошло, что жениться на почти сговоренной невесте отказался, поперек отцовского слова пойти решил! Или, говорит Добронравушка со мной здесь останется, или из дому уйду, за три моря славы искать.
Батюшка от греха подальше и снарядил его в конце зимы в соседний город с частью малой дружины – за порядком посмотреть, шкуру временного, но все же правителя примерить. А девку назойливую будто случайно отправил с дарами к волхвам на праздник
