о том, кто и что слышал относительно Красной поляны и почему она носит такое название. В основном все сходились во мнении, что название связано с обильно цветущим на поляне иван-чаем, имеющим розово-красные цветки. Но большее внимание уделялось, конечно же, даме из конторы, что оплачивала экспедицию Захарова. Контора оплачивала, не дама. На вид ей было лет тридцать пять, может чуть больше. Брюнетка. Её засыпали разными вопросами, выспрашивали информацию об организации, кто-то даже умудрился спросить не замужем ли она. Научники, что с них возьмёшь.
Подлетая к поляне никто ничего странного не заметил. Я посадил вертолёт возле леса, где травы было поменьше. Группа высадилась, мы помогли им выгрузить оборудование, попрощались со всеми и вернулись в город. Точнее сказать, держали курс в ту сторону. На институт. Подлетая к Полвину мы с Казаком раскрыли рты от изумления, глядя то друг на друга, то вниз. Вместо города был густой лес. Я летал там сотни раз, я не мог ошибиться. На месте, где Торфянка входит в Валдому, всегда стоял город Полвин, а в этот раз его там не было. Ни города, ни института, ни деревень, ни дорог. Ничего. Решили, что тронулись умом, причём оба разом. Я понял, что необходимо долететь до Нерска и посмотреть. Как вы понимаете, этого города там тоже не оказалось. Нера была, леса были, поляны были, а города – нет. Совсем.
Дальше мы лететь не решились, чтоб понапрасну не жечь топливо. Надумали вернуться на Красную поляну к нашим. И верно поступили, скорее всего. Они на нас такими глазами ошарашенными смотрели, когда мы вернулись. Дескать, как часа полтора назад улетели. Мы им в два рупора рассказываем, мол так и эдак, считайте нас полоумными, или полудурками, можете не верить, но ни одного населённого пункта в окрестностях нет. Они вроде и верят, вроде и не верят, просто хлопают ресницами, переводя взгляд с одного на другого. Думают, может розыгрыш. Не знаю. Да я бы и сам так, наверное, подумал.
Пока мы сидели у костра и активно вели беседы солнце опустилось за деревья и на окружающий лес упал вечер. С середины поляны повеяло прохладным ветром. Вместе с ним начал подтягиваться и туман. Тогда ещё такой… более прозрачный, редкий. К тому моменту оборудование они расставили по периметру, метрах в пятистах друг от друга. Включили БОИ (Блок обработки информации) и разошлись по своим палаткам. Женщина, по известным причинам, заняла свою палатку одна. Всего их было четыре штуки. Палатки, не женщин. Мы с Казаком отправились спать в кабину вертолёта. Хоть и тревога какая-то играла внутри, но отключился я быстро. День тогда выдался выматывающим.
Ранним утром, когда свет только-только начал пробиваться сквозь туман, я вышел по нужде. Обратил внимание, что туман очень густой. Метра на три вперёд не видно ничего. И самое любопытное – холодный. Прямо такой освежающий. Чувствуешь, как касаешься лицом висящих в воздухе капель.
Когда я доделал свои дела, я открыл кабину птицы и почти залез туда, как вдруг слышу… голоса какие-то. И вроде как наши переговариваются. И слышу эту… Любовь Николаевну. Думаю, дай дойду и
