везучая, и дом у нее красивый, и муж. Пусть и третий, зато любящий, заботливый, и обеспечивает Любашу, и бережет.
А ее беречь некому. Анну слегка передернуло от внезапно накатившего раздражения. И почему она не может справиться с эмоциями? Ведь пора привыкнуть, что в ее жизни все не так.
– А ты точно не хочешь обратиться к своему прокурору? – на мгновенье остановилась Любовь и с надеждой посмотрела на Анну.
– Люба, он не мой! – раздраженно осадила та, к горлу тут же подступили слезы, хотелось зарыдать в голос, но она по опыту знала – слезы не помогут, и постаралась сдержаться.
– Ну а к Дарине? Она точно поможет! – не отставала подруга.
Аня кивнула, шмыгнув носом:
– Я думала об этом. Но у меня нет денег. Я не могу снова…
– Да у тебя куча денег! – напомнила Люба, кивнув на Анину сумку, висящую на высокой резной спинке красивого стула.
Аня даже рассмеялась:
– Шутишь? Это фальшивые деньги. Я почти уверена.
– Ладно, – наконец согласилась Любовь, – по любому надо идти в полицию. Прямо с утра и пойдем. А сейчас спать, постелю тебе в гостевой.
Анюта обреченно вздохнула и поднялась. Сколько еще она будет доставлять всем неудобства? Просто карма какая-то.
– Ты прости, что свалилась, как снег на голову. Я уж хотела в Камышовку на дачу поехать. Но… – Она хотела сказать, что там все напоминает о… НЕМ, однако сдержалась. – Но надеюсь, завтра все прояснится, и я смогу вернуться в свою квартиру.
– Ну перестань, какая Камышовка? – урезонила Люба. – Живи сколько хочешь. Николай все равно с утра до ночи по своим автосалонам разъезжает, или, вон, как сейчас, по командировкам: Москва-Сочи, Сочи-Питер и снова Москва! Ой, ты не представляешь, как надоело!
– Не представляю, – пробормотала Анюта и поплелась следом за подругой.
– А потом у меня же родительская квартира свободна. Далеко, конечно, на самой окраине. Ой, что я тебе рассказываю, ты же помнишь, где это…
Анна шла следом за Любой, слушала ее щебетание и вздыхала, и когда это все кончится?
***
Ранним утром Ростислав метался по своему кабинету, вернее по кабинету Адамова, и нашагал уже километров пять, пытаясь собраться с мыслями.
Засунув руки в карманы и насупившись, он все ходил и ходил от деверей к окну, затем в обратном направлении, при этом бубнил себе под нос оправдания и аргументы в свою защиту, пытаясь усмирить пробудившуюся совесть. Но ничего не получалось. Его пожирало чувство вины. Хотя в чем его вина, он не понимал. Но ведь он друг Адамову и должен спасти его во что бы то ни стало! Однако совершенно не представлял, что можно предпринять. Он не спал всю ночь, терзался и думал, думал. Да так ни к чему и не пришел.
– Ростислав Маркович, здравствуйте.
Тот вздрогнул и обернулся.
– А, Дарина, здравствуй, заходи. И брось этот официоз! – раздраженно махнул он рукой.
