объясняло, почему стоимость машины могла быть понижена до 2 долларов за разряд. Прочитав описание деталей машины Атанасова, Мокли сделал ряд заметок и спросил, может ли он взять один экземпляр домой. Атанасов отказал ему и потому, что у него не было больше экземпляров (ксероксы еще не были изобретены), и потому, что его беспокоило то, что Мокли и так получил слишком много информации54.
Но в целом Мокли не особенно проникся тем, что увидел в городе Эймсе, или, по крайней мере, он настаивал на этом, рассказывая позже об этой поездке. Самым большим недостатком машины Атанасова было то, что она не была полностью электронной, в ней имелись механические барабаны конденсаторов, служащие блоками памяти. Это делало ее недорогой, но очень медленной. “Я думал, что его машина гораздо хитроумнее, но так как она оказалась частично механической, в том числе в ней использовались вращающиеся коммутирующие переключатели, она никоим образом не была похожа на то, что я имел в виду, – вспоминал Мокли. – Я больше не интересовался подробностями”. Позже в своих показаниях на суде по поводу правомочности его патентов Мокли сказал, что полумеханический характер машины Атанасова вызвал у него “довольно сильное разочарование” и он перестал им интересоваться как “механическим устройством, которое в своей работе использует некоторое количество электронных ламп.
Вверху слева: Говард Айкен (1900–1973) в Гарварде, 1945 г.
Вверу справа: Джон Мокли (1907–1980), 1945 г.
Слева: Дж. Преспер Эккерт (1919–1995), ок. 1945 г.
Внизу: Эккерт (касается машины), Мокли (прислонился к колонне), Джин Дженнингс (на заднем плане) и Герман Голдстайн (рядом с Дженнингс) около машины ENIAC, 1946 г
Вторым его разочарованием, как утверждал Мокли, было то, что машина Атанасова была предназначена для решения одной-единственной задачи и не могла быть перепрограммирована или модифицирована для выполнения других задач: “У него не было в планах ничего, что могло бы сделать машину более универсальной и позволило бы ей решать какие-либо другие задачи, кроме решения системы линейных уравнений”56.
Так Мокли покинул Айову, не найдя там важных идей для конструирования своего компьютера, но привез горстку мыслей, которые добавил в ту корзину идей, которые он сознательно и полусознательно собирал во время поездок по конференциям, колледжам и выставкам. “Я приехал в Айову почти с той же целью, что и на Всемирную выставку и в другие места, – говорил он в своих свидетельских показаниях, – [посмотреть], было ли там то, что могло бы облегчить вычисления”57.
Как и большинство людей, Мокли черпал информацию и идеи из опыта других людей, бесед с ними и наблюдений – в его случае в Суортморе, Дартмуте, в Bell Labs, RCA, на Всемирной выставке, в Университете Айовы и в других местах. И присоединял их к идеям, которые считал своими собственными. “Новая идея приходит внезапно и скорее интуитивным путем, –
