растаяла в теплой воде, над которой поднимался пар, словно облака, и она сама парила на этих облаках. Духи-хранители спускались к ней и говорили, что все будет хорошо.
Я омыла себя в отваре орхидей,
Окунулась в сладкие ароматы,
Одежда на мне всех цветов,
Я сама, как цветок.
Как орхидея осенью во всей красоте -
Зеленые листья и пурпурный стебель…*[75]
Ли Лэ зажгла в комнате несколько свечей, взяла гребень и сидела у гопожи в изголовье, поливала ее длинные черные волосы из ковшика и расчесывала их.
Глаза Бай Юй закрылись сами собой, а на лице расплылась блаженная улыбка.
Сто цветов собрала я в своем дворе…
Мы омоемся в Небесном Озере,
Где купается солнце,
Мы высушим волосы
В солнечной лощине между холмами.
Господин мой, что ты медлишь и не сходишь с облаков?..*[75]
Неожиданный порыв воздуха сдул теплый пар.
С торопливым "топ-топ-топ" убежала Ли Лэ.
Бум! – захлопнулась дверь, втолкнув в помещение новую струю холода.
Бай Юй в недоумении открыла глаза.
Сначала она подумала, что сумасшедшему Фэн Цзы все-таки удалось вызвать повелителя демонов Чжун Квэя.
Что увидела Бай Юй:
Огромный мужчина с длинной лохматой бородой таращит на нее круглые от возмущения глаза.*[76] На нем была темная коричневая одежда, которую он носил под доспехами – плотная солдатская рубаха с широкими отворотами и штаны. От него несло грязью, потом, гарью и кровью. Все демоны ада смотрели из его свирепых глаз.
Что увидел Сян Юй:
… … …
Что увидел Сян Юй:
Сиськи.
Две круглые, белые, полные женские груди, облепленные мокрой нижней рубашкой из прозрачного шелка ша. Сквозь невесомый шелк на белом нефритовом фоне просвечивали два розовых кружка с бесстыдно торчащими сосками.
Это совсем не то, что он ожидал увидеть в прачечной поздним вечером!
Это вообще не то, что мужчина ожидает увидеть в собственном доме!
Со времен трех легендарных династий, когда в Поднебесной правили мудрые цари древности, мужчине завещано проявлять уважение к жене и сыну.
Конечно, не зря говорят, что с наложницей лучше, чем с женой, а с проституткой лучше, чем с наложницей. Это значит, что с наложницей мужчина может позволить себе больше, чем с законной супругой, но он привык уважать Юй-цие почти так же, как фужэнь.
Потому что дом – это дом. Это не место для похоти и разврата.
Бордель – для похоти, семья – для уважения, он всегда проводил четкую границу.
А эта дочка Бай… могла хотя бы прикрыться руками для приличия!
Женщина уставилась на него круглыми черными глазами. Отблески свечи гладили ее плечи и грудь, как будто она была соткана из света и
