без преувеличения жили почти вечно. Но что это была за жизнь?..
Раздался долгожданный звонок в дверь. Художник улыбнулся и торопливо пошёл открывать двери. Дверей было пять, ведь только такой уровень защиты обеспечивал хоть какую-то психологическую безопасность. Открыв первые две, он взглянул на экран видео-глаза, расположенный на третьей двери, – но увидел там не Нику, а какого-то седого старичка с длинной, аккуратной, ослепительно-белой бородкой и в алом бесформенном балахоне. В руках незваный гость держал потёртый талмуд в тёмно-вишнёвой обложке. Сожаление отразилось на лице Художника, заостряя две вертикальные морщинки разочарования, закрепившиеся со временем на щеках. Пятая дверь не пропускала телепатической и телекинетической энергии, поэтому, нажав на кнопку видеофона, он громко спросил вслух:
– Чего Вы хотите?
Жалостливый, глухо звучащий и еле слышимый голос старика вызывал сострадание:
– Мне необходимо рассказать Вам одну очень важную вещь, милейший… Я учёный, профессор академии астрологии при Правительстве объединённого Города. В ваших руках, вернее в ваших сердцах жизнь Солнца!.. Мне никто не верит, но я умоляю Вас, – выслушайте…»
Зная по опыту, что чувство жалости в большинстве случаев вызвано незнанием подноготной, Художник несколько секунд раздумывал. Он взглянул на монитор домосканера и прочитал там следующий текст: «Объект – мужчина, три тысячи девятьсот семьдесят шесть лет, безопасен, не вооружён». Всё-таки приняв решение, Художник открыл оставшиеся двери, и, сняв защитный микроволновый экран, жестом руки попросил гостя войти в жилище.
«Где же Ника?», – свободно пронеслось в голове. И тут же в ответ прилетела её мысль: «Куплю чего-нибудь к чаю, и через десять минут буду, милый!»
Старичок без долгих церемоний снял золочёные остроконечные сандалии, прошёл в зал и сел на диван. Художник заметил, что взгляд астролога задержался на повёрнутой к стене картине. Мысль гостя не заставила себя ждать:
– Можно полюбопытствовать? Вы пишете картины, молодой человек?
Немного опешив от таких познаний, наш герой ответил:
– Да, а что, это как-то касается Вашего ко мне разговора? Извините, как мне называть Вас?
– Ах да, забыл представиться, меня зовут Кефер. А Ваше имя – Художник, насколько мне известно.
«Узнать моё имя старик мог по табличке на наружной входной двери, и ничего необычного в этом нет», – подумал Художник, поставив на эту мысль телеблок, чтобы она не дошла до астролога. Возникла минутная пауза, после чего странный гость по-хозяйски придвинул поближе к себе стол, и положил на него увесистую книгу, которую Художник заметил ранее. Дальнейшим словам профессора Художник уже не смог найти объяснения:
– А на портрете, конечно же, она? Ваша Ника? – сказал Кефер, и, усмехнувшись, продолжил: «Ника» – это ведь,
