час ночи после изматывающего дневного приема и операций, дар убеждения покинул меня. Я положил больного на койку, взял с него расписку, что он категорически отказывается от операции, назначил консервативное лечение и вскоре отбыл домой.
Утром, протрезвев, Гусаров валялся у меня в ногах и умолял немедленно его прооперировать, так как сильно разболелся живот. Начался перитонит.
В животе обнаружили большое количество каловых масс, вышедших из раны поперечно-ободочной кишки. Других повреждений внутренних органов не было. Если б товарищ Гусаров не валял дурака и мы бы его сразу прооперировали, то, скорей всего, просто зашили бы эту маленькую ранку. А так, на фоне калового перитонита, пришлось сделать двуствольную колостому: мы вывели кишку больного через живот. Теперь весь кал поступал в специальный мешочек, подвешенный на веревочках к животу Гусарова. Какать естественным путем он больше не мог.
Эта калечащая операция позволяет спасти жизнь больного, так как на фоне перитонита швы, наложенные на рану, обязательно разойдутся, и придется снова оперировать больного. Чтоб этого избежать, хирурги накладывают колостому. Через полгода, когда воспаление окончательно проходит, врачи делают еще одну операцию – закрывают колостому. Восстанавливается пассаж кала, и человек начинает совершать дефекацию естественным путем.
После выписки Гусарову было предложено явится к нам через полгода и ликвидировать противоестественный задний проход. Но ни через полгода, ни через год он так и не пришел.
«Всплыл» он только через два года, когда его привезли с очередной пьянки с ушибами мягких тканей лица – собутыльники наваляли из-за того, что от Гусарова постоянно воняло дерьмом.
– Гусаров, а почему на операцию к нам не приходишь? – поинтересовался я у него.
– Какую операцию? – переспросил колостомоноситель.
– Как какую? Колостому закрыть надо, уже два года, поди, прошло. Давно нужно прооперироваться и не вонять.
– Доктор, – криво усмехнулся Гусаров. – А мне если колостому закроют – инвалидность продлят?
– Нет, тогда ты будешь абсолютно здоровым человеком.
– Ну, и какой смысл мне тогда ее закрывать?
– Например, чтобы срать нормально и говном не вонять. Самому разве приятно? Вон даже собутыльники тебя побили за то, что воняет от тебя как от общественного сортира.
– Я привык уже! А по мне, лучше ходить с говном в мешочке, зато с пенсией в кармане. А кореша еще извиняться прибегут, у них-то денег нету, мою же пенсию пропиваем.
– То есть будешь и дальше с колостомой ходить?
– Буду! Сейчас говорят, такие калоприемники по явились, на липучках. Их одеваешь, и не воняет. Мне как больному с колостомой тридцать штук в месяц бесплатно
