посуду так чисто, как ты.
Когда мой новый товарищ направился в прихожую, я заметила, что он сильно хромает на левую ногу. Странно, вчера я этого не заметила, хотя вчера я вообще мало что замечала. На пороге Макс задержался и, глянув на меня насмешливо, козырнул рукой:
– Все, ухожу. Но, в отличие от твоей девственности, я еще вернусь.
– Пошел ты! Но все равное спасибо, что довез и все такое…– крикнула я ему вслед, удобно устраиваясь на диване.
Хлопнула дверь, с улицы послышался звук подъезжающей машины, а я улеглась на диван, натянула плед по самые уши и попыталась погрузиться в спасительный сон. Но, видимо, в тот день мне не суждено было отдохнуть ни душой, ни телом.
Сначала я снова захотела пить. Потом вспомнила про документы, которые собиралась изучить в выходные, и полезла за ними в шкафчик на кухне. И тут меня осенило: я же брала папку с собой в сумку, собираясь в город. Надеялась, что найдется минутка в кафе или куда там меня могло занести.
Не будучи уверенной, что найду достойную компанию, я планировала спастись от скуки чтением бумажек. С внезапной ясностью я увидела себя на диванчике у Жанны. Она пошла в душ, начав собираться в клуб, а я устроилась с чашкой чая и документами у нее на кухне. Конечно же, оставила я их там же, на диванчике. Как и свои вчерашние покупки.
– Как же башка трещит… – пробормотала я, параллельно набрав номер Жанны. Конечно, будить подружку после такой гулянки было свинством, но мне позарез нужно было успеть до завтра изучить договор.
Жанна не отвечала, что было неудивительно. Памятуя о ее состоянии, я решила не трезвонить понапрасну.
– Придется ехать, – вздохнув, я пошла одеваться, но предварительно выпила еще одну таблетку от головной боли и вызвала такси. Садиться за руль в таком состоянии не рискнула.
Домофон у Жанки тоже не отвечал, но в подъезд я попала без особых трудностей. В выходной день дверь без остановки гуляла туда-сюда: дети с собаками, пенсионеры с мусором, взрослые с колясками. Все куда-то спешили, и я даже позавидовала чужой, наполненной смыслом жизни. А я сейчас уткнусь в бумажки, сделаю вид, что от меня что-то зависит, чтобы в очередной раз не думать о бренности своего бытия.
В подъезде дома пахло выходными и картофельным супом с разварившимися макаронами. Этот запах ассоциировался у меня с детским садом и почему-то с Родиной.
Возле квартиры Жанны я притормозила. Меня ожидал сюрприз: на железной двери рядом с номером чем-то красным была написана фраза: «Сдохни, шалава!» Сначала я подумала, что это помада, и даже попробовала потереть букву пальцем. Оказалось, что это краска, причем уже почти засохшая.
«Чудеса, да и только. Вчера никаких надписей на двери не было. Неужели Жанна так достала соседей, что они решились на подобный экспромт?»
Помнится, она упоминала какую-то бабульку – соседку с нижнего этажа. Та вечно жаловалась на звуки, доносившиеся из квартиры Жанны. Может, подружка вчера буянила, и старушенция пошла в наступление?
Позвонив
