занимающуюся незаконными генетическими экспериментами над растениями?
Сгрузив рюкзак и оба чемодана на площадку перед дверью, я нажал на кнопку звонка. Однако звука не услышал – очевидно, его заглушили толстые двери. Через миг они распахнулись, словно сами собой. Наверно, из-за уличного шума, но я совершенно не услышал ни щелчка, ни какого-либо другого звука. Тоби, заскулив, прижался к моим ногам.
– Это совсем не страшно, – пробормотал я. – Ни капельки.
С этими словами я перешагнул порог, таща за собой чемоданы.
За дверью обнаружился вестибюль с полом из мозаичной плитки в романском стиле. В вестибюле была кабина со стенами из стекла и дерева. Она ничем не напоминала билетную кассу, но при виде нее как-то сразу становилось понятно, что есть прихожая и есть остальная часть дома. И чтобы пройти дальше, надо получить разрешение. «Это что угодно, – подумал я, – только не личный особняк Найтингейла».
Дальше, за кабиной, между двух неоклассических колонн, стояла мраморная статуя человека в академической мантии и бриджах. В одной руке он держал некий увесистый том, а в другой – секстант. На его квадратном лице застыла неукротимая жажда знаний. Я понял, кто это, еще до того, как прочел табличку, гласившую:
Природа жизни и ее закон
сокрыты были во мгле,
Но Бог сказал: «Да будет Ньютон»,
и свет настал на земле .
Возле статуи меня ждал Найтингейл.
– Добро пожаловать в Безумство, официальную штаб-квартиру английской магии начиная с 1775 года, – сказал он.
– А Исаак Ньютон – ваш святой-покровитель?
Найтингейл усмехнулся.
– Он основал наше сообщество, и он же первый систематизировал практическую магию.
– А нам в школе говорили, что это человек, который создал современную науку.
– Он успел и то и другое, – пояснил Найтингейл. – Такова природа истинного гения.
Открыв дверь, он провел меня в прямоугольный атриум, занимавший центральную часть здания. Над моей головой в два ряда располагались балконы, а вместо крыши был огромный стеклянно-металлический купол в викторианском стиле. Когти Тоби зацокали по полированному мраморному полу кремового цвета. Царила полная тишина, и, несмотря на идеальную чистоту и порядок, я ясно ощущал некое запустение.
– Там большая столовая – мы ею больше не пользуемся, дальше комната для отдыха и курительная. Их мы тоже уже не используем, – говорил Найтингейл, поочередно указывая на двери в стене атриума. – А там, – он показал на двери на другой стороне, – общая библиотека и лекторий. Внизу кухни, кладовые и винный погреб. Черная лестница – там, впереди. За задней дверью каретный сарай и конюшни.
– А сколько человек здесь живет? – спросил я.
– Только мы двое. И еще Молли.
Тоби внезапно припал к полу у моих ног и зарычал – громко, угрожающе, как истинный охотник, завидевший крысу в кухне. Я поднял глаза и увидел, что к нам, словно скользя над
