Сад – это место, где данные полярности сходятся вместе, а возможно, и вообще единственное место, где они могут так свободно сосуществовать.
Винникотт считал, что игра[16] – это действенный психологический метод восстановления сил, но он подчеркивал, что для того, чтобы войти в воображаемый мир, мы должны чувствовать себя в безопасности и свободными от пристального внимания. Он использовал один из своих фирменных парадоксов, чтобы передать этот опыт, написав, как важно для ребенка развивать способность быть «в одиночестве в присутствии матери»[17]. Занимаясь садоводством, я часто испытываю ощущение погруженности в такую игру – как будто в безопасном уединении сада я нахожусь в такой компании, которая позволяет мне побыть одной и войти в свой собственный мир. Все чаще признается, что мечтание и игры способствуют психологическому здоровью, и с окончанием детства это не меняется.
Наш эмоциональный и физический вклад в работу по саду со временем вплетается в чувство собственной идентичности. Он также может стать той частью нашей идентичности, которая способна защитить нас и помочь, когда ситуация становится трудной. Но поскольку мы утратили традиционные отношения укорененности в своем месте обитания, то лишились и того потенциально стабилизирующего воздействия, которым обладает для нас привязанность к месту.
Теория привязанности[18] была впервые разработана психиатром и психоаналитиком Джоном Боулби в 1960-х годах и в настоящее время подкреплена уже довольно обширной исследовательской базой. Боулби считал привязанность «краеугольным камнем» человеческой психологии. Он также был увлеченным натуралистом, что повлияло на развитие его идей. Боулби описал, как птицы год за годом возвращаются в одно и то же место, чтобы строить свои гнезда, часто недалеко от места, где они родились, и, как животные, вовсе не бродят наугад[19], где попало, как часто многие думают, а лишь в пределах «домашней» территории – вокруг своего логова или норы. В этом же ключе он писал: «Окружающая среда каждого человека является для него уникальной и единственной в своем роде».
Привязанность к месту[20] и привязанность к людям имеют общий эволюционный путь, и качество уникальности занимает центральное место и там, и там.
Простого кормления младенца недостаточно, чтобы вызвать привязанность, поскольку мы биологически закодированы на формирование привязанности через специфичность запахов, текстур и звуков, а также приятных ощущений. Места также имеют свойство вызывать чувства, а природа особенно щедра на сенсорные удовольствия. В наши дни нас все чаще окружают функциональные места, лишенные характера и индивидуальности, – супермаркеты и торговые центры. В то время как они обеспечивают нас едой и другими полезностями, к ним у нас не развиваются узы нежной привязанности; на самом деле такие места часто глубоко разрушительны. В результате понятие места в современном
Винникотт Д.
Winnicott, D. W. (1958). The capacity to be alone.
См. Holmes, J. (2014).
Bowlby, J. (1971).
См. Manzo, L. C. & Devine-Wright P. (2014).
